Зубы Дракона

Важно также было то, что сказал капитан Рундгассе. Как врач имеет врачебный такт, так и у капитана пассажирского лайнера есть то, что можно было бы назвать тактом хозяина корабля. Он разговаривал с двумя богатыми и светскими молодыми американцами, заявив, что не может понять, почему они были обеспокоены политическими взглядами в его стране. На самом деле нет причин для беспокойства. Принципиально все немцы были немцами, так же, как все англичане были англичанами, и когда встает вопрос о благе и безопасности Отечества все сплотятся. Это относится и к безумным социалистам, и даже коммунистам, за исключением нескольких криминальных руководителей. Особенно это применимо к национал-социалистам. Если Адольф Гитлер завтра станет канцлером, он покажет себя хорошим немцем, так же, как и любой другой, и все хорошие немцы поддержат его и подчинятся законам своей страны.

III

Бьенвеню казалось маленьким и даже безвкусным приезжим с Шор Эйкрса. Но это был дом, а там были любящие сердца. Бьюти провела тихое лето, но по её словам была довольна им. Из всех неправдоподобных браков этот оказался одним из лучших. Она не могла достаточно рассказать о доброте и любезности Парсифаля Дингла — то есть, не достаточно, чтобы удовлетворить себя, хотя она легко могла удовлетворить своих друзей. Она старалась изо всех сил, чтобы стать духовно настроенным человеком, а также победить дьявола дородности. Её утешала мысль, что полнота уменьшает морщины. Это была, конечно, цветущая Бьюти.

Мадам Зыжински два или три раза посещала Захарова в Монте-Карло. Затем он уехал на север, в Шато де Балэнкур, и обратился в письме с просьбой к Бьюти, чтобы та сделала ему большое одолжение, позволив мадам приехать к нему на некоторое время. Та провела там август месяц, к ней хорошо относились, и она осталась под впечатлением от великолепия этого места, но малолюдного со странными слугами индусами, с которыми она не могла разговаривать. Когда она уезжала, старый джентльмен подарил ей кольцо с бриллиантом стоимостью двадцать или тридцать тысяч франков. Она гордилась им, но боялась носить его, опасаясь, что оно может быть украдено, поэтому она попросила Бьюти спрятать его в своем сейфе.

Ланни снова принялся за исследования детского развития. Он хотел узнать, может ли малышка Фрэнсис открыть для себя искусство танца. Но это было невозможно, потому что Марселина была там и танцевала повсюду, и ничто не могло удержать ее, чтобы не взять малышку на руки и научить её скакать и прыгать. Девочка росла каждый день, и, прежде чем закончилась зима, там была пара танцоров. Если под рукой не было патефона или фортепиано, Марселина пела простенькие мелодии, а иногда и сочиняла слова про себя и малышку.

Софи и ее муж заезжали на бридж с Бьюти и Ирмой. Так Ланни оказывался свободным, чтобы почитать или сбежать в Канны к своему образовательному проекту. Рабочие не имели никакого отпуска и были там, где он их оставил. Интеллектуально они подросли. Теперь почти все могли выступать с речами, и, как правило, выступали о борьбе социализма против коммунизма. Хотя все они ненавидели фашизм, но не достаточно, чтобы объединиться и противостоять ему. Они были рады услышать рассказы Ланни о стране чудес в Нью-Йорке. Многие из них путали его с Утопией, и были удивлены, узнав, что он обошёлся без свержения капитализма. Очереди безработных за бесплатным питанием и продажа яблок на улицах этого города плутократов — sapristi[68]!!

IV

Ещё один сезон на Ривьере: с точки зрения хозяев гостиниц был наихудшим со времен войны, но для людей, которые имели деньги и любили тишину, был приятнее, чем когда-либо. Малочисленные счастливцы имели в своём единоличном распоряжении набережную и пляжи. А солнце было таким же ярким, море таким же синим и цветы на мысе Антиб такими же изысканными. Еда была обильной и по низкой цене, облуживание было изобильным и усердным. В общем, Провидение предоставило вам все.

Когда Ирма и Бьюти Бэдд вышли от модисток и мастериц, одетые как на приём, они гляделись очень модными экспонатами. Ланни был горд сопровождать их и вниманием, которое они вызывали. Он был одет в соответствии с их стандартами, оказывал почтение, как его учили, и какое-то время был счастлив, как современный молодой человек. Его жена была под глубоким впечатлением от Эмили Чэттерсворт, той спокойной и милостивой хозяйки, и взяла ее в качестве модели. Ирма как-то заметила: «Если бы у нас был бы большой дом, мы могли бы принимать гостей, как это делает Эмили». Она попытается экспериментировать, приглашая того выдающегося человека или этого, а когда они придут, она скажет мужу: «Я полагаю, ты и я могли бы держать салон, если подойдём к этому серьезно».