Зовущие к огню

Охранник говорил в рацию – а он прошел в торговый зал. Там есть выход, еще один – на другую стоянку. А машина все равно служебная…

…

Пройдя пешком чуть меньше мили – он вышел на станцию и дождался поезда. На нем добрался до Вашингтона и там взял в прокат машину, заплатив наличными. Старый добрый прокат машин – это тебе не каршеринг, где платишь картой с телефона, а в самой машине по умолчанию маяк.

Тем не менее, его сфотографировали, чего раньше не было. Скоро начнут требовать отпечатки пальцев на каждом шагу. И когда это произойдет – террористы победят. Америка больше не будет землей для свободных – и террористы победят.

…

Баррет подъехал, когда заместитель директора Кирш выходил к машине – на своей новой работе. Прокатную машину и человека в ней он заметил – но вида не подал. Только дал знак рукой – следуй за мной.

…

Они остановились в какой-то забегаловке на дороге, там подавали тако и варили чай, мате и кофе. Сотрудники ЦРУ собирались в других местах, пользовался популярностью ресторан, который держали афганские беженцы недалеко от конторы, там подавали бараньи глаза. Но в том то и дело, что в таких местах показываться не стоило. Любого, кого увидели бы с заместителем директора Киршем – заподозрили бы в нелояльности даже сейчас, когда от Кирша зависело очень многое, возможно, судьба всего Управления.

Взяли по большому кофе. Баррет взял тако с курицей, Кирш ограничился кофе – он не питался в таких местах.

– Пока всё выглядит так. У еврейского парня конфликт со своей семьей и со своим окружением. Он обвиняет их в лицемерии и сталкивается с непониманием и агрессивностью. Он вырос в таком месте, где живут евреи, но на домах висят палестинские флаги, сэр. Просто для других это все болтовня и не более – а вот он решил пойти дальше. Начал изучать материалы, потом саморадикализовался. Я говорил с девушкой, с которой он дружил. По его словам герлфренд у него не было, девушки его избегали, он казался им неинтересным.

Кирш помолчал.

– Сам что думаешь?

Баррет задумался.

– Ничего необычного, если не считать последствий всего этого. Банально до ужаса. Парень никому не нужен, он отторгнут общиной, у него проблемы с социализацией – но он выходец из маленького замкнутого сообщества, он не может жить синглом. Он ищет новую общину, кто его примет – и находит, но на свою беду не саентологов и не пятидесятников, а ваххабитов. Парень произносит шахаду, потом начинает ходить в мечеть или нелегальную молельню. Там сразу его примечают, можно поставить деньги на то, что ни один новичок, особенно белый американец, не останется там незамеченным.

– Но он еврей!

– Ну и что? Далеко не все общины ненавидят евреев. Для мусульман – выходцев из СНГ трагедия Палестины ничего не значит, они что-то слышали про это и всё. Судя по всему, он попал в мечеть или молельню где молятся мусульмане-чеченцы, и там его взяли в оборот. Рассказали о войне в Чечне. Он называл имена – скорее всего террористов. Но мы не нашли свидетельства того что у него появился новый друг, скорее всего была коллективная обработка. Чеченцы полны ненависти, сэр. Джохар Царнаев взорвал Бостонский марафон, до этого он неоднократно привлекался за домашнее насилие – гнев, который он никак не мог выплеснуть на кого-то или чего-то – привел его к мысли совершить теракт.

– А потом они взяли его с собой в Сирию?

– Именно. Или он сам поехал. Исламское государство13 как террористическая организация, по сути, уникальна, ибо это первая организация, которая создана в основном арабами, получившими западное образование и западный образ жизни.

– Да, но Аль-Багдади…

– Аль-Багдади родом из Иордании, самой вестернизированной арабской страны, это не могло не сказаться. А так – ИГ создавали в основном бывшие офицеры иракских спецслужб, многие из которых окончили советские ВУЗы. Они не читали в детстве Коран, они изучали Мао, Ленина, Гитлера, Хо Ши Мина. Огромную роль в ИГ играют потомки эмигрантов на Запад, дети и внуки тех, кто переехал в Париж или Лондон в поисках лучшей жизни. Это первая организация, в которой так много от Запада. Аль-Каида14 совсем другая. Это глубоко местное, арабское явление. Осама бен Ладен всегда был арабом, он создавал организацию для арабов. Он никогда не записывал обращения и ролики на английском – а ИГ это делали много раз. Он никогда не пытался атаковать местные тирании – для него тираны, какими бы они ни были, были, прежде всего, арабами. А ИГ – это совсем другое. Это своего рода «МакДональдс» – по сравнению с дорогим рестораном, где шеф-поваром служит Осама. Ты можешь взять билет и прилететь на джихад, повоевать. На несколько дней, на отпуск, на месяц, полгода, год. Потом вернуться обратно. Этакий жизненный опыт.

– И что?

– Адам клюнул. Но был еще кто-то. Кто-то более жестокий и опытный, кто все время направлял его. Мы его пока не нашли.

– Из спецслужб Саддама?