Зовите меня королем

— Значит мне нужно было потерять шанс оставить эту тварь на глазах и пожить спокойно в угоду минутной радости солдат? — начал яриться Лациф. — Значит мне стоило простить всем этот поступок и проявить милосердие к неисполнению приказа? А успокаивать обнаглевших сорнов ты потом будешь? — наступал на рыцаря король. — Или мне их похвалить? Пусть творят все, что захотят, а я на троне посижу и великодушно им буду все прощать! Тогда давай ты, сучонок, управляй тут всем и следи, чтобы все было в норме! Следи за Тенеброй, ищи Сияющего, следи за стройкой, за восстановлением приисков, контролируй сборы и прощай всем если они не станут делать свою работу. Ну не заплатят они налог как им было велено, ну не построим мы пару домов, ну поживет пара семей на улице, зато ты меня добряком считать будешь, придурок! — навис король над рыцарем и зло заорал, так что тот шагнул назад. — Ты совсем одурел, Фил!

— Я имел в виду не это!

— А что ты имел в виду?

— Иногда можно проявлять и милосердие! Ты и правда превращаешься в демона. Ребята тебя уже боятся! Эрик и тот носится от тебя! Зато Венера и тот огненный ни на шаг не отходят! Новых друзей себе завел!?

Лациф вздохнул и ошалело уставился на Фила:

— Ты ведешь себя как баба. Уйди с глаз моих. Поговорим когда успокоишься.

Тот хмыкнул и вылетел из зала, громко хлопнув за собой дверью.

— Ты же знаешь как он к тебе относится-подошел к сыну Хоске. — Просто Фил переживает, что ты больше не считаешь его другом.

— Пап, да брось-устало нахмурился Лациф, — что за детский сад?

— Просто поговори с ним.

— Ты тоже считаешь, что я не прав?

— Нет конечно-улыбнулся недорослик и подпрыгнул, чтобы сесть на стул, рядом с усевшимся двухметровым сыном. — Ты принимаешь сложные решения, но верные. Король-это многодетный отец. А уж кому как не мне знать, как сильно ты любишь свою семью и на что ты готов ради своих детей. Знаешь, как бы ужасно это сейчас не прозвучало, но я благодарю судьбу за то, что твои родные родители бросили тебя. Ведь благодаря им у нас появился ты-Хоске ласково улыбнулся печальному сыну и похлопал его по спине. — Тебе одному по плечу устроить встречу осени и лету!

Лациф кивнул:

— Спасибо пап. И прости за розги.

— Ой, да не переживай ты-махнул рукой недорослик, — сам виноват. Так зол был на эту тварь, что не сдержался.

У Лацифа сердце билось как сумасшедшее, он растерянно и тоскливо посмотрел на отца:

— Он сказал, что есть способ вернуть Тома и Натиэлль. Нужно заменить их души другими.

Хоске посерьезнел и внимательно поглядел на сына:

— И что ты решил?

Глава 13

У Лацифа губы дрожали. Его взгляд, полный надежды и страха был обращен на отца. Хоске растерянно смотрел на этого сильного, могучего гомокула снова больно укушенного судьбой. Еще с детства Лациф редко показывал свои истинные чувства. Он всегда был довольно скрытным.

Впервые они с ним встретились в детском доме. Небольшой сиротский приют с узкими длинными коридорами насквозь пропитанными одиночеством, тоской и страхом ненужности. В тот день все дети смотрели на пришедшую семейную пару. Кто с надеждой, а кто-то с ненавистью, и только один мальчик не обращал никакого внимания на этих двух улыбчивых людей.

Тогда было солнечно, Хоске помнил это как вчера. После ночного осеннего дождя в окошко светило яркое полуденное солнце. Оно заливало золотыми лучами стол, за которым сидел мальчик. Тихий, задумчивый паренек глядел куда-то вдаль через стеклянный проем. Тонкая хрупкая фигура, темные волосы немного вились и разнились с бледной кожей, делая ее от этого еще светлее, но запомнилось Ричарду не это. Ему запомнились глаза мальчонки, проницательные голубые глаза, наполненные до краев разочарованием.

— Привет, — присел он перед ним. — Не хочешь к нам в гости?

Этот мальчик был молчалив и зажат. Он долгие недели отказывался довериться, то и дело повторяя, что вы все равно меня бросите.

Двухлетнего ребенка по имени Генри Элоун няньки нашли на пороге детдома с документами о рождении в руках. Потом он долгими ночами плакал и звал маму, годами ждал ее возвращения, однако за ним так никто и не вернулся. Слезы сменились отчужденностью и он закрылся в себе.

Но Майеки искренне старались и мальчонка остался с ними. Он стал частью их семьи, но они его семьей не стали. Им понадобился год, чтобы доказать, что они его не оставят. А помог случай в школе. Парень разбил мячом классное окно и Ричарда вызвали к директору. В кабинете Генри был как всегда спокоен и молчалив, а вот когда они сели в машину тогда-то Ричард впервые и увидел этот отчаянный, напуганный до чертиков и полный призрачной надежды взгляд:

— Теперь вы отдадите меня обратно? Я больше вам не нужен?

В тот момент он не смог ничего ему сказать. Он просто не смог. Все что пришло на ум, это крепко сжать мальчонку в объятиях и клятвенно пообещать, что никогда и ни за что они его больше никому не отдадут.

— Генри не важно кровные мы или нет. Я твой отец, а ты мой сын! Никогда не забывай об этом! Ты больше не один!