Зов западных рек

— Нет тут никого. Я все вижу на несколько миль. Они опередили нас больше, чем мы считали, — другой голос.

— Нагоним нынче вечером… нужно, чтобы нынче, Джем. Помнишь ведь, что говорил полковник, а я скорей к черту в зубы полезу, чем его не послушаюсь.

Теперь мне было их видно.

Их ехало четверо. Под одним — превосходный серый в яблоках мерин. Тощий, похожий на жердь, всадник весил, видимо, всего ничего, но за поясом у него торчали два ножа, и длинные, сужающиеся к концам пальцы то и дело ласково касались рукоятей.

Лица его я не видел, так же как лица еще одного. Помимо этих двоих был широкоплечий, рыжий и грязный тип в промасленной замше и экземпляр в черной широкополой шляпе и домотканых панталонах, демонстрирующий щедрую улыбку и скудные зубы. Нос кривой, на лбу шрам. Явный любитель острых ощущений.

Я наблюдал за ними, стоя без малейшего движения. Потом мало-помалу пододвинул руку к пистолету и вынул его. Заметят меня — выстрелю без предупреждения, моментально. Выстрел к тому же предостережет Жобдобва.

Но они меня не разглядели. Проехали мимо. На счастье, никто из них не обратил внимания на место, где мы свернули. Отправились дальше по той же тропе.

— Жоб? — Я подошел поближе и говорил тихо. — Веди лошадей. Сматываемся.

Он со стоном сел. Я в двух словах растолковал, в чем дело, и он немедля отправился за недовольными четвероногими.

— А теперь?

— Туда, — показал я рукой.

— Так там же нет дороги.

— Правильно. Свою дорогу проложим.

Я проверил пистолет, который носил, затем ружье.

— Слушай, Жоб. — Описал виденных людей. — Попадутся такие, не жди и не затевай тары-бары. Сразу стреляй.

Глава 14

Сент-Луис купался в лунном свете, когда мы в конце концов туда прибыли, переехав на барже, которую нам посчастливилось поймать отходящей от восточного берега. Высадились у причала вдалеке от городских улиц; то, что надо, хорошо бы нашего появления никто не заметил.

Не пренебрегая никакими предосторожностями, мы двинулись верхом по темным улицам.

В одном переулке обнаружили человека, заводящего в сарай пару лошадей. Над дверью висел фонарь, другой светился внутри.

— Это платная конюшня? — спросил я.

Лет, может быть, пятидесяти, он выделялся хорошим сложением.

— Нет, — глянул на нас, затем на наших лошадей. — Однако у меня стоят пустыми несколько денников и загон. В городе вам каждый день в четверть доллара обойдется. Я прокормлю ваш табун за доллар в неделю.

— Идет.

Мы спешились, освободили лошадей от седел и занесли их в помещение. Я вручил хозяину доллар.

— Нам нужен тихий уголок, где остановиться, — сказал я. — Не знаете хорошего места?

— А как же. У Мэри О'Брайен. Ма, мы ее зовем. Прямо по улице, четвертый дом отсюда. Муж у нее пропал на реке, парни уплыли вниз, в Новый Орлеан. Хорошая женщина, и деньги ей не лишние.

Мебели в доме было немного, вся самодельная, кроме огромного старинного комода. Прибрано, чисто — ни пятнышка.

Когда я отметил это, ее голубые глаза блеснули.

— Мистер, мне же делать больше нечего, только наводить порядок. Шью по малости, но такой работы негусто, да и нехитрое оно, мое шитье. Столоваться и комната — по два доллара в неделю за каждого. Понимаю, дороговато выглядит, но в Сент-Луис сейчас народу битком набилось, и цены на продукты подскочили. Представьте себе, сахар до тридцати пяти центов фунт взлетел, а кофе — до пятидесяти!

— Страшная дороговизна, мэм, — согласился я.

Передал ей четыре доллара.

— За первую неделю, — сказал я, — а едоки из нас не ленивые.

— Люблю смотреть, как мужчина уплетает за обе щеки. Душа в теле радуется.

— Теперь скажите мне, миссис О'Брайен, если мне захочется пойти куда-нибудь послушать новости, как такое место найти?

— У Шото. — Она остановилась, переводя взгляд с Жоба на меня. — Ну а если вам такие разговоры интересны, что к нехорошим делам клонятся, то у Пьера, я бы сказала. За углом тут всего несколько шагов, и человек он порядочный.

— Пойдем тогда. Принести вам чего-нибудь, миссис О'Брайен?

— Идите уж. Я тут посижу за чашечкой кофе.

Заведение Пьера переполняли деревянные голые столы и скамейки; у самого же приземистого Пьера доброе брюшко переполняло обрезанные ниже колен штаны, вываливаясь наружу вопреки потугам широкого ремня его укротить.

Кроме означенного Пьера, в заведений было пусто. Пару минут мы болтали по-французски, потом Пьер перешел на английский.

— Скоро единственный язык тут будет. Американской земля наша стала. Когда-то, куда ни глянь, везде французы, хоть вниз по реке, хоть вверх. Теперь нас мало осталось: так, несколько торговцев до охотники.

Сверкнул глазами на Жоба, на меня.

— Жан Даниэль Талон. Хорошее имя. По-моему, был в свое время один Талон, пиратом плавал.

— Был, — холодно подтвердил я, — первый из нашего рода. Пожалуй, лучше нас сумел бы справиться с нашими задачами. Сверху подходит пароход. Раньше «Западный механик» назывался.

— Морской-то змей? — Пьер усмехнулся. — Вот уж он мне нравился! Мне бы такой. Теперь его как прозвали?

Я пожал плечами.

— Мы ехали напрямик, чтобы добраться сюда до него.

Следом обрисовал ему положение, и, когда кончил, он настороженно осмотрелся.