Зов ворона

Здравый смысл - и безразличие леди - разрушили этот план. Но, в конце концов, его настойчивость взяла верх. Теперь через окно своей комнаты в пансионе он мог видеть свою награду, стоящую на якоре в порту Портсмута - красивый маленький шлюп с шестнадцатью пушками, готовый снова вступить в бой с работорговцами.

Все, что ему было нужно, - это команда. Его грехопадение означало, что стало меньше людей, жаждущих присоединиться к нему, даже без трудностей стоянки в Западной Африке, чтобы удержать их. Но было несколько человек, которые верили в его дело и были готовы служить под его командованием. Теперь один из них стоял прямо перед ним. Он был странным ребенком. Его волосы были ангельски золотистыми, а кожа - бледно-бледной, за исключением тех мест, где она прорезалась красными прыщами, покрывавшими его подростковое лицо.

Фэйрчайлд взглянул на рекомендательное письмо, которое мальчик принес от отца.

«Мой сын никогда не был в море, но он сгорает от страсти к свободе человечества. Ты найдешь в нем послушного ученика, и со временем, смею надеяться, он станет прекрасным офицером».

‘Вы хотите служить на борту "Странника"?’

Мальчик энергично закивал.

‘Это тяжелая жизнь, - предупредил Фэйрчайлд. Он почувствовал боль в ноге и поморщился. Рана не зажила должным образом, и до конца своих дней он будет хромать. - Есть болезни, лишения, опасности моря . . . Не говоря уже об опасностях битвы.’

- Все, чего я хочу, - это освободить рабов.’

Мальчик был так молод, что его голос еще не сорвался. Слова вырвались с неуклюжим визгом. Но даже в этом случае нельзя было упустить силу, заключенную в нем.

- Тогда я рад, что ты в моей команде. Мои поздравления. . . Фэйрчайлд опустил глаза на письмо, чтобы вспомнить имя мальчика. - Мичман Кодрингтон.’

Несмотря на свой возраст, рукопожатие мальчика было крепким, как у взрослого мужчины, а голубые глаза смотрели на Фэйрчайлда с такой настойчивостью, что даже Фэйрчайлда это нервировало.

- Благодарю вас, сэр. Я не буду ...

Его прервал стук в дверь.

- Войдите! - ответил Фэрчайлд. ‘Это, наверное, шкипер, - сказал он молодому мичману. - ‘Я попросил его позвать. Он будет отвечать за ваше обучение.’

Но в дверь вошел не парусный мастер. Это были два человека, которых Фэрчайлд никогда в жизни не видел. Одной из них была женщина с седыми волосами и добрым лицом, закутанная в дорожный плащ. Другой, сжимая ее руку и выглядывая из-за юбок, был маленьким мальчиком. У него были взъерошенные черные волосы, маленький лукообразный рот и оливковая кожа. Ему едва исполнилось три года.

Женщина молча достала из-под плаща письмо и протянула его Фэйрчайлду. Оно было написано на плотной бумаге с тисненым гербом и именем "Баннерфилд".

Мальчик, который сопровождает это письмо, был рабом, который попал в мое владение. Я освободил его. Как поклонник вашей глубокой приверженности делу освобождения негритянских народов, я избрал вас его опекуном. Я верю, что вы позаботитесь о нем и проследите, чтобы он получил надлежащее образование.

Подписи не было – только три инициала: М. С. Дж.

Фэрчайлд почувствовал слабость. Нога пульсировала. Он уставился на письмо, читая и перечитывая его.

‘Откуда ты взялась?- шепотом спросил он у женщины.

‘Из нового Орлеана. Мы прибыли сегодня днем на борту "Ворона". Мы...’

У нее не было возможности закончить фразу. Оставив женщину, мальчика и мичмана в полном недоумении, Фэйрчайлд выскочил из комнаты и со всех ног помчался вниз по лестнице. Хозяйка мыла порог; он чуть не сбил ее с ног, когда ворвался в дом.

Он бежал всю дорогу до кабинета начальника порта.

- "Ворон"! - ахнул он. - Где же он?’

‘Там.’

Клерк указал в окно, где гладкий балтиморский клипер прокладывал себе путь из Ла-Манша. При виде его Фэйрчайлд почувствовал укол воспоминаний, более болезненный, чем рана на ноге.

‘Он уже отплыл?’

Клерк кивнул. - Прибыл сегодня утром и снова отплыл с послеполуденным приливом.’

Перед конторой была терраса, с которой легче было наблюдать за тем, что происходит в гавани. Фэйрчайлд вышел и облокотился на поручень, глядя вслед удаляющемуся кораблю.

Что же сделал Мунго? С какой стати он послал к нему мальчика? По правде говоря, Фэйрчайлд вовсе не был уверен, что сможет выполнить свой долг. У него не было жены, которая знала бы, что делать. А потом встал вопрос о расе мальчика. Как он мог воспитать черного ребенка, как своего собственного?

Но на данный момент все эти соображения были забыты в праведной радости подтверждения своей правоты. В Мунго было много хорошего. Он увидел свою ошибку и раскаялся. Он, Фэйрчайлд, выкупил его.

- Благослови тебя Господь, Мунго Сент-Джон, - прошептал он уходящему кораблю.

Приближался шквал. Фэйрчайлд повернулся, чтобы вернуться в тепло кабинета, и чуть не налетел на клерка, который появился оттуда с большим гроссбухом в руках.

‘У меня есть судовой манифест, если вы хотите его посмотреть.’

‘Спасибо.’

Фэйрчайлд разложил гроссбух на перилах балкона и прочел запись, которую показал ему клерк.

‘Что...?’