Зов темной воды

– Знаешь? Откуда?

– Ее портрет (не этот, другой) я видел среди вещей бати.

Глава 3

– Бать, можно вопрос? – обратился к отцу Алекс сразу после того, как внес в квартиру Ларины вещи, а сама она отправилась в ванную.

– Задавай, конечно, – пожал худыми плечами старик.

– Почему ты не сказал, что был знаком с Эллиной Берг?

Казалось, Михаил Степанович Дубцов давно ждал этого вопроса, потому что не удивился, а только вздохнул тяжело и, опустив глаза, медленно проговорил:

– Не хотел я, чтоб вы знали…

– О чем?

– Обо всем, что касается Эллины…

– Но почему?

– Да потому, что все глупости в своей жизни я совершил из-за нее. Матери вашей жизнь испортил. Егору. Да и себе тоже… – Он поднял на Алекса глаза. И тот поразился их выражению. Никогда раньше не видел он столько печали во взгляде бати. – Вот вы с Сережкой не верите, что бывают роковые женщины, а на самом деле они есть. Эллина, по крайней мере, именно из их числа. Всем, с кем ее сталкивала судьба, жизнь покалечила. И, главное, не целенаправленно (она никогда не была жестокой), а как-то само собой все получалось…

– Я не очень понимаю, к чему ты ведешь…

– Я любил ее, Саша! Любил так, что готов был на все, лишь бы она стала моей… Но она моей так и не стала!

– Постой… – Алекса осенила догадка, – так тот самый Мишка… Это ты?

Батя не ответил, но по его лицу все было ясно.

– Расскажи мне все, – попросил его Алекс.

– Мне стыдно, сынок, – хрипло сказал Михаил Степанович.

– Я не осужу… Не имею права…

– Нет, Саня, вот как раз ты и имеешь… – Он крутанул колеса своего кресла, направляя его в кухню. Серьезные разговоры он вел только там. – Но уж коль все раскрылось… У меня нет выбора…

– Я слушаю, батя.

– Я обманывал тебя с первых дней нашей встречи. Твой отец не спасал меня, и я ничем не был ему обязан. Когда-то мы дружили, тут я не соврал. Но как только между нами встала Эллина, всему пришел конец.

– Давай без общих фраз, ладно? Я пока ничего не понимаю…

– Я полюбил ее с первого взгляда. Помню, выхожу из штаба, а мне навстречу бежит женщина необыкновенной красоты. Глаза горят, локоны развеваются. Вся такая яркая, глазастая, темноволосая, смугло-румяная, шинель нараспашку, а на руке бинт белеет… Думаю, к кому ж она так бежит? Оказалось, к Егору, другу моему… Чуть не упав, подскочила к нему, бросилась на грудь, а у самой ранение свежее, больно ей… Но радости… – Он прикрыл глаза ладонью, будто ее образ до сих пор стоит перед глазами и слепит его. – А потом она пела для него. Нет, понятно, что для всех солдат и офицеров, но обращалась она именно к Егору. Боже… Как я ему завидовал! После выступления я попытался с ней подружиться, но Эллина не воспринимала никого вокруг, только своего Малыша… А потом она исчезла! Но ее образ оставался со мной. Эллину я не видел три с лишним года. Когда война закончилась и мы вернулись с фронта, первое, что я сделал, это упросил Егора взять меня с собой к ней в гости. Эллина не особенно обрадовалась встрече со мной. А вот я… Я чуть от счастья не умер, когда увидел ее вновь… – Он радостно улыбнулся: воскрешая в памяти те моменты, он, очевидно, воскрешал и эмоции. – Вскоре Эллина с Егором поругались. У них постоянно случались ссоры. На ровном месте! И я решил этим воспользоваться. Пришел делать ей предложение…

– Но она отказала?

– Да. И отказывала мне еще десяток раз! Но я не отступал. Я хотел заполучить Эллину любой ценой. Вот почему я пошел на подлость… – Бате трудно было говорить. Руки его тряслись больше обычного, лицо напоминало скорбную маску. Алекс хотел его остановить, но Михаил Степанович, поняв это, упрямо мотнул головой. Он решил облегчить душу. – Ты знаешь, что я был «особистом». В войну я расследовал дела о побегах и взятии в плен. Сейчас ни для кого не секрет, что солдат, угодивший к фашистам даже на день, становился объектом для подозрения в связи с врагом. Его за это время могли завербовать, значит, он автоматически попадал под категорию «потенциальных предателей». Так вот твой отец пробыл в плену неделю. Но сбежал и вернулся в расположение части. Я, как его друг, замял это дело. И пообещал не вспоминать до конца жизни…

– Обещания не сдержал, так я понимаю?

– Совершенно верно, – понурился батя. – В 1946-м, когда Эллина в десятый раз мне отказала, я выставил Егору ультиматум. Я сказал ему: или ты от нее отказываешься, или я возобновляю дело, и ты отправляешься по этапу. Егор знал, что в моих силах упечь его надолго. Поэтому вынужден был разорвать связь с Эллиной…

– В смысле, уйти от нее?

– Просто уйти – не выход. Они все равно помирились бы. Эллина вернула бы его, она умела манипулировать мужчинами, даже такими, как твой отец. Мне нужно было сделать так, чтоб Эллина разочаровалась в Егоре и сама его бросила. Зная, что она не прощает предательства, я вынудил твоего отца написать на нее донос. В его оправдание могу сказать, что я уверил его в том, что Эллине ничего не грозит. Я просто покажу его ей (в качестве доказательства его предательства), а потом уничтожу. Егор сделал так, как я ему велел…

– Не может быть, – только и мог выговорить Алекс.