Зов Тайрьяры

Я не нашел ничего лучше, чем просто не поднимать головы и продлить свой поклон. Не желая больше выносить неловкое молчание, Ирес Десятый направился к двери, вновь надвинув капюшон на лицо.

- Если желаете, я сопровожу вас, Ваше Величество, - предложил я, растерявшись. Открывать дверь незнакомцу было проще, чем провожать короля. На мое счастье Ирес это понимал и не ждал, что я проявлю себя, как один из придворных лакеев.

На открытой мне части лица монарха вновь блеснула кривая ухмылка. Мне показалось, что он смерил меня оценивающим взглядом с ног до головы, хотя теперь я не мог быть в этом уверен.

- Нет нужды, мастер Лигг.

Не знаю, почему Его Величество предпочел снова обратиться ко мне не по имени, но поправлять его или спрашивать об этом я не стал. Ирес вышел из моей комнаты в коридор и последний раз обернулся.

- Доброго вам пути! - пожелал он, - встретимся по вашему возвращению.

- Буду надеяться на это... - произнес я в ответ, не решившись назвать его "Ваше Величество" за пределами комнаты. Казалось, он оценил это по достоинству. Через несколько секунд он пропал у меня из вида. Это была первая и последняя встреча Иреса Десятого и Райдера Лигга.

***

Все оставшееся утро я думал о пересмешнике, который послушал наш разговор с Его Величеством. О том, кто его хозяин, можно было строить массу догадок. И хотя мое нутро кричало, что это мрачный наместник Орсской пустоши, на самом деле это мог быть кто угодно. И этот кто-то либо решил по какой-то причине следить за мной (и, надо сказать, выбрал лучший из способов), либо за Его Величеством.

Но если у Иреса Десятого хватает защитников, то я могу рассчитывать только на себя. И, по большому счету, мне это даже нравилось. Боялся я лишь только за Дайминио, которому могли запросто причинить вред с целью добраться до меня. Если, конечно, предполагать, что хозяину той проклятой птицы нужен именно я, а не Его Величество.

Так или иначе, утверждать что-то с уверенностью было нельзя, а мне нужно было отправляться к кардиналу по указу короля.

На всякий случай я выждал пару часов, сделав вид, что снова лег спать, а затем все же вышел и, предварительно изучив округу на предмет возможной слежки, направился к своему покровителю.

По улице я передвигался крайне осторожно. Старался плутать по узким переулкам, теряться в толпе, всячески сбивать возможных преследователей, хотя и не замечал за собой "хвоста".

Из южной части Эллы дорога до дома Дайминио занимала довольно много времени. День выдался жарким, и через час лавирования по узким улочкам и попыток затеряться в толпе моя льняная рубашка противно прилипала к спине, надежно согретая лерсовой курткой. Я упрямо сжал рукоять эстока, и это принесло некоторое спокойствие, дало сил сосредоточиться на главном и продолжать путь. Снимать куртку я не решился: пернатый шпион сделал меня крайне подозрительным, и, если слежка все же ведется настолько профессионально, что я ее не замечаю, не хотелось бы, чтобы одна рука была занята удерживанием верхней одежды - в любой момент может понадобиться защищать себя или еще Дайминио в придачу.

Я едва заметно ускорил шаг.

Переулок Старых Роз вывел меня на Nio Pararian Riva.

Когда-то мой покровитель рассказывал мне, что каждая улица Эллы помнит свое название и на древнем языке, и на международном. Однако никто никогда не называл Nio Pararian Riva "Жизнь Дающей улицей" (что, по сути своей, являлось неправильным - дословным - переводом), названной в честь Богоматери, а Переулок Старых Роз не величали "Ardaz Orrian Sivan". Я тогда удивлялся этому замечанию, а сейчас, кажется, понял, почему так происходит. Некоторые названия настолько укоренились своим древним звучанием, что, словно бы, впитали в себя часть силы тех мест, которым принадлежат.

Я никогда не знал древнего языка, помнил только слова, встречающиеся в повседневном обиходе, но некоторые названия прочно западали мне в душу, и не хотелось даже запоминать перевод. Так произошло, когда я впервые услышал название замка наместника Орсской пустоши. Я почему-то сразу начал называть его Fell de Arda, практически не используя перевод "Шип Розы". По правде говоря, была в древнем названии какая-то сила, природу которой я не мог объяснить, и она одновременно манила и отталкивала. А перевод почему-то резал мне слух: казался примитивным, грубым и теряющим всякий смысл.

Я вновь огляделся на предмет слежки. Никаких знакомых лиц, которые бы бросились мне в глаза по дороге от постоялого двора до этого момента.