Зов серебра

– Если дольше, то может случиться нервный срыв. Рассказать, как это выглядит? – спросила она и обернулась, посмотрела со злостью и вызовом.

– Я прикасался к тебе дольше. – Взгляд он выдержал. Что ему какие-то громы и молнии! – Намного дольше. И не заметил никаких особых срывов.

Исчезли и громы, и молнии, на их место пришло замешательство пополам с чем-то отдаленно напоминающим радость.

– Да, – сказала Ева и остановилась. – Ты ко мне прикасался очень долго. – Вряд ли она это специально, но получилось как-то… эротично.

– Могу еще раз. Мне не жалко. – И тоже ведь ничего особенного не сказал, а получилось весьма двусмысленно, даже как-то непристойно.

– Можешь?

– Ты сейчас спрашиваешь или даешь разрешение? – на всякий случай уточнил он.

– Последний раз, когда ко мне прикасался незнакомый человек, чтобы не сорваться, я так сильно сжимала зубы, что у меня выкрошились пломбы. Пришлось менять.

– Как ты их меняла, если ты не терпишь прикосновений? – Ему и в самом деле было интересно. Это ж у нее не жизнь, а сплошные мучения. Это же у нее, получается, вообще никакой личной жизни…

– Под наркозом. Когда я без сознания, мне все равно.

– Под наркозом всем все равно, – согласился он и, уже не дожидаясь разрешения, поймал и сжал в кулаке кончик ее косы. – Ну как тебе сейчас? – спросил с вежливым интересом. – Не собираешься срываться?

– Пока нет. – Она потянула косу на себя, но Роман держал добычу крепко.

– Может быть, тебя отпустило? Ты так давно ни с кем не контактировала, что даже не узнала, что твоя фобия прошла?

– Я не знаю. – Во взгляде ее зажглась надежда. А ему вдруг стало немного обидно. Это же круто быть таким эксклюзивным. Никто не может вот так накрутить ее косу на кулак, а он может. И за руку взять может. И вообще…

Фантазии получались уж больно фривольные, наверное, все они отразились на его лице, потому что Ева велела:

– Отпусти!

Отпустил, но не преминул заметить:

– А что, если я единственный мужчина на земле, который может к тебе прикоснуться?..

– Упаси господь! – Фыркнула совершенно по-кошачьи, а косу перекинула через плечо, подальше от его загребущих лап. Но что ни говори, а контакт ему с ней установить удалось. Не только на ментальном, но и на физическом уровне. Вот же какие чудеса!

Мыслью этой Роман мог бы упиваться еще долго, если бы Ева вдруг сначала не замерла, а потом и вовсе не попятилась.

– Что? – спросил он, уже догадываясь, что им предстоит увидеть.

– Она там… – Ева всхлипнула. – Елизаров, это же Динка?..

К телу он ее не подпустил, наплевав на гаптофобию, ухватил за руку, задвинул себе за спину, велел:

– Стой тут!

Издалека она напоминала русалку. Длинный сарафан – вот что она выбрала! – оказался багровым от крови, а волосы колыхались в воде белыми водорослями. Белыми, а раньше были черными. К телу Роман подходил осторожно, внимательно глядя себе под ноги, стараясь не пропустить ни единой детали. Или, если повезет, улики. Вот только не оказалось улик. Не было ничего, кроме мертвой девочки, которая сейчас выглядела дряхлой старухой. Ко всему этому Роман был мысленно готов. К чему он оказался не готов, так это к выцарапанным глазам и изуродованному звериными когтями лицу. Ева рассказывала про кошку… Ева не соврала…

А поперек тонкой Динкиной шеи шла кровавая борозда, точно такая же, как у тех девочек в морге. Точно такая же, как у ювелира. Коготь… Большой, длинный коготь… Как у сумасшедшей тетки с картинки…

Позади тихо всхлипнула Ева. Разумеется, она ослушалась приказа и подошла к воде. Разумеется, она видела то же, что Роман.

– Только не рухни в обморок, – предупредил он. – Это место преступления.

– Что мне делать? – спросила Ева шепотом.

– Тебе ничего, а я звоню в полицию. – Он достал из кармана мобильный телефон.

* * *

Эти двое нашли добычу Третьего, опередили Второго всего на пару минут. Хорошо, что опередили, а могли ведь застать на месте преступления. Разумеется, он бы что-нибудь придумал, как-нибудь отвертелся, но зачем без лишней нужды привлекать к себе внимание?

Раньше ему не доводилось видеть жертв Третьего так близко. Несчастного дальнобойщика он толком не рассмотрел. Запомнил не картинку, а ощущения. Кровь, кругом кровь, и пахнет, как на скотобойне.

Сейчас пахло озерной водой и рогозом. Стрекотали цикады. Щебетали пичужки. Красота и идиллия! Если не обращать внимания на истерзанное женское тело. Если не обращать внимания на тех двоих, что над ним склонились. А ведь Первый их предупреждал, умолял держаться от озера и острова подальше. Но разве когда-нибудь кто-нибудь воспринимал Первого всерьез?! Ничего, пусть с Первым никто не считается, но у него есть свои рычаги давления. Зря эти двое вмешались. Ох, зря…

* * *