Зов серебра

А Гордей – или все еще Второй? – молчал, растерянно смотрел то на свои ладони, то на увеличивающуюся лужу у своих ног.

– Я ничего не сделал. – Все-таки это был Второй. – Я просто дотронулся. Мне хотелось понять, как это работает.

Это работало как насос. Мертвое каменное сердце вздрагивало и вибрировало, перекачивая ледяную воду из озера в пещеру. И стены вибрировали, осыпались камнями, заваливая единственный оставшийся проход, отрезая путь к отступлению. Валуны катились по стенам, с грохотом падали на пол, поднимая веер серебряных брызг. От одного такого Ромка не успел увернуться…

Боль, которую он пережил прежде, показалась ему сущим пустяком, по сравнению с той, что прямо сейчас рвала его тело на части, дробила кости ног, крошила позвоночник. Рядом заходилась истошным криком Ева. Снова у каждого из них случился свой собственный ад. Ромку пытали болью, а Еву водой, которая все прибывала и прибывала…

Сейчас, когда грохот камнепада стих, шум воды становился все громче и громче, его заглушали только их с Евой отчаянные крики.

– Не бойся! – Второй – или теперь уже Гордей? – обхватил Еву за плечи, встряхнул. – Не бойся, Ева, ты не тонешь! Успокойся, перестань кричать! – Он тряс ее сильно и безжалостно. Значит, все еще Второй. – Нам нужно сдвинуть камень, пока Ромка не захлебнулся. Помоги мне!

И Ева послушалась. Она больше не кричала, а лишь громко всхлипывала и клацала зубами от холода. Вода оказалась не просто холодной, а ледяной. Она разом погасила терзавший Ромку жар, выстудила до самых костей. Поломанных костей…

На камень они налегли вдвоем: Второй и Ева. Теперь они кричали не от боли и не от страха, а от напряжения. Ромка тоже кричал, почти теряя сознание, помогал руками, толкал из последних сил.

У них получилось. Наверное, с сотой попытки, но получилось. Камень поддался, выпуская Ромку из плена. Озерная вода окрасилась розовым. Кровоточили новые и старые раны, отдавали воде последние Ромкины силы.

– Надо подтащить его повыше! – Второй ухватил Ромку за руки, не обращая внимания на крики, поволок. Он не думал о том, что делает больно, лишь о том, как спасти, а Ромка был готов убить его за эти новые мучения. На каменном выступе места едва хватало двоим, а они пытались удержаться на нем втроем. Внизу бурлила вода, вылизывала стены пещеры, тянулась вверх, подкрадывалась… И внутри у Ромки навстречу этим ледяным волнам рвались другие, горячие волны, они закручивались водоворотом, тянули вверх, к едва различимому в темноте свету…

– …Я нашла тебя, мой мальчик. – Влажных Ромкиных волос касалась ласковая рука, разбирала их на пряди, успокаивала. – Вот я и нашла тебя. Теперь все будет хорошо.

Тетя Марина улыбалась своей особенной улыбкой, от которой на душе у Ромки делалось светло и спокойно, от которой проходила любая боль.

– Тетя Марина… – Он вцепился в ее руку мертвой хваткой. Только бы она не ушла, только бы не оставила их здесь одних. – Тетя Марина, не уходи…

Ее улыбка сделалась грустной.

– Я должна, сыночек. Я тебя нашла, а теперь мне пора. – И говорила она торопливой скороговоркой, словно боялась не успеть. – Главное, что я тебя нашла, а остальное не важно. Ты только не бойся. Будь смелым, мой маленький. Ее тоже не бойся. Она вас не обидит. Она поможет… Она обещала.

Он ничего не понимал, но слушал, боялся перебить, упустить хоть одно слово. Пусть она говорит, пусть делает что угодно, только не уходит…

– Мне пора, мой родной. – Она склонилась над Ромкой, поцеловала в лоб и кончик носа. – Я люблю тебя! Все будет хорошо! – А потом она сказала кому-то невидимому: – Все, я готова! Приходи!..

И Ромка закричал, вцепился в пустоту, пытаясь удержать ту, которой не было, ту, которая приходила попрощаться. В горло хлынула вода, придушила крик. А Ромку кто-то потянул вверх на поверхность, к воздуху.

– Ромочка, не кричи! – Евин голос дрожал не то от страха, не то от холода. – Ромочка, не кричи, пожалуйста, мне страшно.

Страшно. Им всем страшно, потому что они уже не на каменной тверди выступа, а в ледяной воде, барахтаются под самым куполом подземной пещеры. И жить им осталось совсем чуть-чуть…

– Все будет хорошо. – Одной рукой Ромка нащупал Евину руку, второй руку Гордея. Все-таки придется умереть, взявшись за руки… – Не надо бояться.

Наверное, это было настоящее чувство, сильнее страха, сильнее смерти, потому что стены пещеры вдруг задрожали, и темную толщу воды прошил луч света. Он оказался такой яркий, что Ромка зажмурился, разжал руки, а когда открыл глаза, талию его обвивало что-то белое, похожее на толстый канат, обвивало, тянуло к свету. Тянуло его и Еву. Гордею каната не досталось…

Они были уже под самым куполом, на границе между светом и тьмой, когда Ромка нашел в себе силы посмотреть вниз. В толще воды, у самого дна пещеры извивалось существо, которое больше не было Гордеем. Оно даже человеком не было… Оно смотрело на них с Евой желтыми змеиными глазами, и длинные когти в ярости скребли каменную стену…

* * *

…Из груди вырвался колючий кашель, во рту ощущался металлический вкус озерной воды, а рука сама потянулась за пистолетом.