Зов сердца

Обязанностью губернатора как высшего должностного лица здесь, вдали от матери-Франции, было покончить с контрабандой, которая здесь была распространенным промыслом. С этой целью были назначены награды за информацию о людях, занятых этой незаконной и изменнической деятельностью. Контрабанда приравнивалась к хищению у французского государства, поскольку отвлекала доходы, которые в противном случае достались бы королевской казне. В качестве наказания применялась порка, количество плетей определялось в зависимости от степени нанесенного ущерба, потом ставили клеймо и назначали пожизненную ссылку на галеры.

Неужели она привела к ним осведомителя?

Сирен медленно повернулась к Лемонье.

— Зачем вам все это?

— По-моему, вы слышали.

Взгляд его серых глаз был открытым и честным, и все же что-то в нем не давало ей покоя.

— Если это просто порыв, я прошу вас одуматься. Человек, который ничего не знает о лесах и болотах может представлять опасность для всех и для самого себя.

— Я ценю вашу заботу, хотя желал бы большего доверия.

— Его вам придется заслужить, как и всем, кто приезжает в Луизиану.

Рене смотрел на нее и поражался самообладанию, скрывавшему гнев, который заставлял ее грудь так часто вздыматься. Она чувствовала, что ее обманули, и была права. За это он не слишком одобрял сам себя. Но она от этого не проиграет. Он снова молча поклялся в этом, позволив взгляду скользить по четкому овалу ее лица, пышным волосам, великолепной фигуре, коже, позолоченной на плечах проникавшим через занавеску светом. Конечно, на женщине такого низкого сословия не женятся, но перед тем, как вернуться во Францию, он непременно позаботится, чтобы она ни в чем не нуждалась, даже в муже.

Вслух он сказал:

— Я постараюсь запомнить.

— Вам придется твердо уяснить себе кое-что еще, поэтому слушайте меня внимательно. Вы можете отправляться в эту экспедицию, можете называть себя моим защитником, если вам так нравится, но на этом все кончается. Вы не будете делить со мной постель. Вы мне ничего не должны, и я вам — тоже. Понятно?

Неторопливая улыбка появилась на его губах, зажглась в глазах.

— Ваша позиция ясна, и мне бы хотелось согласиться. Однако будет честно с моей стороны предупредить вас, что я этого сделать не могу.

— Что это значит? — Сирен стиснула зубы, еле удерживаясь, чтобы не закричать на него и снова не привлечь внимание Бретонов.

— Я считаю, что все еще очень вам обязан, и мне нравится предложенный вами способ возвращать долги.

— Только дотроньтесь до меня, — прошипела она, — и я убью вас.

Он наклонил голову, глядя на нее сквозь ресницы.

— Вы без помех высказали свои предупреждения; теперь послушайте меня. Я никогда не насиловал женщин не собираюсь это делать. Но это не значит, что я не буду добиваться вашего расположения, если подвернется случай, и не затащу вас в постель, если мне будет позволено или если я смогу создать такую возможность. Потому возводите свои укрепления, моя дорогая, я ничего имею против. По правде говоря, мне это нравится больше. Легкие победы далеко не столь интересны.

— Я не отношусь к вашим победам!

— Пока нет.

— Вон, — сказала она голосом, дрожавшим от сдерживаемой ярости. — Вон отсюда.

Он тихо засмеялся.

— Выгоните меня.

Она не могла драться с ним раздетой, это было бы совсем неразумно. Она отвернулась.

— Не доставлю вам такого удовольствия!

— Тогда я, пожалуй, останусь, — отозвался он, снова устраиваясь на лежанке, — по крайней мере, до утра.

— Сирен не снизошла до ответа. Она забралась к себе в гамак и пыталась улечься, не снимая с себя медвежью шкуру. Гамак раскачивался на крюках и скрипел, пока наконец не наступила тишина.

Рене лежал, заложив руки под голову, глядя в потолок. Он не мог удержаться, чтобы не подразнить ее, хотя, если бы она хоть немного заволновалась по-настоящему, он бы тут же успокоил ее. Он вовсе не собирался торчать возле нее днем и ночью, хотя должен и будет находиться поблизости. Ему не нужна была и женщина, устраивающая бурные сцены в неподходящие моменты. Он будет продолжать заигрывать с ней, обращать на нее внимание ровно настолько, чтобы раздувать пламя ее ярости и настраивать против себя, но дальше он не пойдет.

Или пойдет? Ему отчетливо вспомнился вкус и ощущение ее тела, теперь ему хотелось снова взять ее, стащить вниз, к себе на жесткий пол. Не так просто будет сохранять целомудрие, если она будет рядом.

Он сумеет, потому что должен. Этого требует честь, а она может быть суровым надсмотрщиком.

Ему стало холодно без прижимавшегося к нему тела Сирен и без одеяла, которое она забрала с собой.

— Сирен? — тихо позвал он. — Могу я получить накидку, одеяло, если уж не медвежью шкуру?

Она не ответила.

Он дотянулся до гамака и. пробежал кончиками пальцев по его изгибу, вдоль ее спины до бедер. Она увернулась. Медвежья шкура, натянутая на голову, приглушала ее слова.

— Замерзайте. Может быть, это излечит вас от излишнего пыла.

Это было похоже на правду. Ворча себе под нос, Реи повернулся на бок и накинул на себя часть подстилки бизоньей шкуры. Через минуту Он уснул.