Зов сердца

– Это была… леди, милорд.

– Какая леди?

– Леди, которая почти ежедневно справлялась о здоровье ее светлости.

– Справлялась у вас?

– Да, милорд, в первый раз она пришла с черного хода. Я был там по службе, и она спросила меня о ее светлости и дала мне полсоверена[1]. Я не думал, что в этом есть что-то плохое, честное слово, милорд!

– Что произошло дальше?

– Она приходила три раза на прошлой неделе.

– И каждый раз давала вам чаевые?

– Да, милорд. Она сказала, что хотела бы поговорить с какой-нибудь горничной, уверяла, что очень обеспокоена состоянием здоровья ее светлости, потому что знает ее с детства.

– Так вы отвели к ней Элси?

– Да, на Хилл-стрит, милорд.

Лорд Ротвин насторожился. Кое-что начинало проясняться.

– Почему вы выбрали Элси, которая очень редко обслуживает ее светлость?

– Я подумал, что няня или мисс Робинсон не захотят пойти, милорд.

Лорд Ротвин посмотрел на Элси. Теперь было видно, что она нервничает.

– Я тоже не хотела сделать ничего плохого, милорд.

– Что произошло? Расскажите мне точно. Я хочу знать каждое слово!

Элси глубоко вздохнула.

– Она казалась хорошей леди, милорд. И очень хорошо отзывалась о ее светлости.

– Что она спрашивала у вас?

Краска прилила к лицу Элси. Она молчала.

– Я жду ответа! – резко произнес лорд Ротвин.

– Она спросила меня, спите ли вы и ее светлость в одной комнате, – очень тихо произнесла Элси, опустив голову.

– И что вы ответили?

– Я сказала, что нет, милорд.

– А леди?

– Она сказала джентльмену: «Так я вам и говорила».

– Джентльмену? Какому джентльмену? – резко произнес лорд Ротвин.

– Там в комнате был джентльмен, милорд, по-моему, иностранец.

– Опишите его! Он стар или молод?

– Он носил много драгоценностей и был не очень молод, милорд.

– Что он ответил леди?

Снова воцарилась тишина, но на этот раз казалось, что Элси действительно пытается вспомнить то, что она слышала.

– Я не совсем уверена, что правильно помню, милорд, – сказала она, – но мне кажется, он сказал: «Это делает товар более ценным». Я не поняла, что он имел в виду.

– И что дальше? Я хочу знать всю правду.

– Леди сказала, что есть некто, кто очень хотел бы поговорить с ее светлостью, но она должна будет встретиться с ним тайно… Я… я… думала… что это будет тот джентльмен, который находился в комнате. Она обещала мне пять фунтов, милорд, если я устрою так, чтобы ее светлость всего лишь на секунду вышла поговорить с джентльменом, который будет ждать ее в карете. Я и не думала, что они увезут ее! Не думала, что они сделают такое!

– Но вы обычно не прислуживали ее светлости.

– Та леди дала мне какой-то порошок и сказала положить его в пирог, который подают на ужин. Она уверяла, что он не повредит няне и другим горничным.

– И именно она посоветовала вам сделать так, чтобы ее светлость пошла за Роялом? – резко спросил лорд Ротвин.

– Она велела мне сказать, что произошел несчастный случай, милорд.

– А сколько должен был получить Генри? – осведомился лорд Ротвин.

– Пять фунтов, милорд, – пробормотал Генри.

В течение секунды лорд Ротвин сидел молча, потом спросил:

– Они говорили что-нибудь еще, эта леди или джентльмен, который был с нею? Подумайте, это может быть важно.

Элси посмотрела на Генри, но тот уставился в пол. Тогда она проговорила:

– Когда я выходила из комнаты, милорд, джентльмен что-то сказал. Я не очень уверена, но, похоже, он произнес слово «прилив».

Ни слова не говоря, лорд Ротвин выбежал на парадную лестницу. Роял последовал за ним, прежде чем кто-либо смог его остановить. Лакей подал лорду Ротвину шляпу и плащ, затем открыл переднюю дверь. На улице ожидала карета.

Лорд Ротвин торопливо уселся и приказал кучеру:

– Гони прямо к докам!

Только когда дверца кареты закрылась и лошади тронулись, он понял, что Роял сидит около него.

Лалите показалось, что путь от Ротвин-Хауса был очень долог. Она боялась пошевелиться, даже когда ее бросало из стороны в сторону. Веревка больно врезалась в лодыжки, и ей было трудно дышать из-за тяжелой толстой ткани, закрывавшей лицо.

Лалита пробовала размышлять, но у нее кружилась голова и мучил страх.

Куда ее везут? Вероятно, ее должны переправить за границу и там продать тому, кто даст за нее более высокую цену. Лалита была слишком невинна, чтобы верно представлять, что произойдет с ней дальше. Она только чувствовала, что это будет нечто страшное.

Но самое страшное – это то, что никто никогда не найдет ее, и она никогда больше не увидит лорда Ротвина. Она подумала, как мало осталось у нее воспоминаний: его поцелуй, когда он думал, что она Софи, ощущение тяжести его головы на ее груди и шелковистости волос, которых робко коснулись ее губы.

Достаточно ли этого, чтобы поддержать ее, дать ей силы пройти через тот ужас, что ожидал ее? Будет ли у него хотя бы малейшая возможность найти ее после того, как она исчезнет. Захочет ли лорд Ротвин искать ее в Европе или это даже не придет ему в голову? Возможно, в отчаянии размышляла Лалита, он подумает, что она снова убежала от него.

Но как он сможет подумать так после их счастливо проведенного вечера? После столь доверительного разговора?