Зов сердца

Стол был украшен орхидеями; одна перемена блюд следовала за другой. Еда подавалась на серебряных тарелках с фамильным гербом.

После обеда, когда они вернулись в зал, лорд Ротвин сказал:

– Я знал, что драгоценности подойдут вам. Они принадлежали моей матери. Она говорила мне, что, когда была молода, это были ее любимые украшения.

– Они прекрасны! – сказала Лалита. – Очень любезно с вашей стороны разрешить мне надеть их.

– Это мой подарок вам! – спокойно произнес лорд Ротвин.

Она посмотрела на него с удивлением, а он добавил:

– У меня для вас есть и другой подарок.

– Но вы… не… должны… я… имею в виду… вы… не можете… – Лалита запнулась.

– Я хотел бы отблагодарить вас за вашу заботу обо мне. К тому же, если бы не вы, возможно, мои раны были бы куда серьезнее.

Лалита задрожала при страшном воспоминании, и он поспешил сказать:

– Не стоит больше ни говорить, ни думать об этом. Нам надо обсудить много других вещей.

Лалита немного застенчиво проговорила:

– Не… знаю, как… благодарить… вас. Но и у меня для вас есть подарок.

– Для меня? – спросил лорд Ротвин с удивлением.

– Не особенно ценный, – ответила Лалита, – но я надеюсь, что он будет вам приятен. – Она достала из ящика секретера бумаги, которыми занималась всю прошлую неделю. – Я восстановила стихотворение лорда Хадли, – сказала она, – мне пришлось домыслить лишь несколько слов, которые не очень важны. – Лалита развернула бумагу, которую держала в руке, и мягким голосом прочла:

Зов сердца – зов любви,
И небом я клянусь,
Что вечна любовь моя,
Лишь бы сердце твое позвало мое.

– Как хорошо, что вы восстановили его, – сказал лорд Ротвин. – Лорд Хадли выражает себя в нем весьма красноречиво.

– Возможно, он и не Байрон, – улыбнулась Лалита, – но я представляю себе, как эти строки взволновали ту, которой были адресованы.

– Вы думаете, ее сердце позвало его? – тихо спросил лорд Ротвин.

Почему-то она не сразу нашлась что ответить, и он проговорил уже другим тоном:

– Теперь позвольте мне вручить вам еще один подарок, взамен тех восхитительных набросков, что вы сделали для меня.

– Я хотела… позабавить вас.

– Вам это удалось! Те, что я хочу подарить вам, не рассмешат вас, но, думаю, понравятся.

Он протянул Лалите маленькую папку. Внутри ее оказались три карандашных рисунка.

Первый рисунок был эскиз «Бегущий юноша» Микеланджело.

– Как он красив! Просто невероятно красив! – с восхищением произнесла Лалита.

Следующий рисунок изображал пейзаж, выписанный так детально, что его можно было бы разглядывать часами.

– Это творение Питера Брейгеля, – сказал лорд Ротвин. – Но я уверен, что больше всего вам понравится третий рисунок.

Это было изображение головы ангела. Одухотворенное, мистическое выражение его лица вызвало у Лалиты ощущение, что наконец она познала самую суть красоты.

– Это Леонардо да Винчи, – пояснил лорд Ротвин. – Один из его первых набросков к картине «Мадонна в гроте».

– Это… действительно… мне? – спросила Лалита, задыхаясь от волнения. – Я не могу… этому поверить!

– Я хочу, чтобы вы ответили мне на один вопрос, – сказал лорд Ротвин. – Посмотрите на картину на каминной полке. – Над камином висела картина Рубенса, которая радовала глаз яркими красками и мастерской прорисовкой фигур.

– Скажите мне, – продолжал лорд Ротвин, – что вам ближе: законченная живопись Рубенса или те рисунки, которые вы держите в руках?

Лалита на мгновение задумалась, а затем проговорила:

– И то, и другое по-своему замечательно, потому что дарит невыразимую красоту, но… возможно, это мое личное ощущение, но эскизы больше меня… вдохновляют.

Лорд Ротвин улыбнулся.

– Вы знаете, художник и поэт Уильям Блейк, который был моим другом, однажды сказал: «Нет рисунка, есть только вдохновение!»

– Нет, я не знала этого, – ответила Лалита, – но… когда я смотрю на эти рисунки… что-то происходит… внутри меня… будто я смотрю не… глазами, а… душой. – Она прервала свой слишком эмоциональный монолог и проговорила: – Вы будете смеяться… над моей… сентиментальностью!

– Я не смеюсь, Лалита, – сказал лорд Ротвин, – я хотел бы вам кое-что сказать. – Он протянул руку и обнял ее.

Лалита замерла, чувствуя, что вот-вот должно произойти нечто необыкновенное и замечательное. Она подняла на него глаза, как завороженная, а лорд Ротвин смотрел на нее так, как никогда не смотрел прежде; как ни один мужчина никогда на нее не смотрел. От волнения у нее перехватило дыхание.

– Лалита! – произнес лорд Ротвин.

В этот момент открылась дверь.

– Сэр Уильям Найтон, милорд, – объявил дворецкий.

На мгновение Лалите показалось, будто они оба не сразу осознали это неожиданное вторжение. Потом, будто разрывая нить, которая навеки связала их друг с другом, лорд Ротвин резко отпустил ее руку и встал.

– Сэр Уильям! – воскликнул он. – Я не ждал вас!

– Я намеревался заехать к вам утром, милорд, перед самым вашим отъездом в деревню. – Сэр Уильям Найтон подошел к лорду Ротвину, и мужчины обменялись рукопожатиями.