Зов пустоты

– Мы с Летицией уже сто лет ждем, что ты найдешь себе нового парня, сто лет договариваемся в честь этого выпить шампанского, а теперь, когда это наконец случилось, я совсем не рад!

– Ого, неужели я настолько безнадежна?.. Только прошу, ни о чем не говори Летиции, иначе она вытребует меня к вам на ужин, усадит перед собой за стол и вынудит все ей рассказать.

– Ты же знаешь, я ничего не могу от нее скрыть. У нее просто какой-то радар встроенный, она всегда знает, что я чего-то недоговариваю. Ты пропала, детка. Вот же черт… парень из ГУВБ. Ну ты даешь!

Сеньон глупо хихикнул.

В тот же вечер позвонила Летиция, которой хотелось узнать все в мельчайших подробностях: она настояла на том, чтобы Лудивина с ними поужинала. Жена Сеньона лучше всех на свете выведывала все возможные тайны, и все на работе об этом знали: когда подозреваемый, оказавшись под стражей, запирался и молчал, все в шутку просили Сеньона вызвать на помощь жену. У Лудивины не было другого выхода – но она совершенно не стеснялась своих друзей, ничего от них не скрывала и потому выложила им все детали романтического вечера. Ей это даже понравилось. Когда Сеньон понес в кухню грязные тарелки, Летиция выспросила у нее все интимные подробности; вернувшись домой, Лудивина испытала давно забытое, приятное ощущение того, что ее личная жизнь наконец-то наладилась, расцвела.

В то же время ее профессиональная жизнь требовала невероятных усилий, борьбы с истинным ужасом.

В тот вечер она собралась было вернуться в казарму и продолжить работу над делами, но потом запретила себе это делать. Все остальные следователи умели разделять личное и профессиональное: на работе они с головой, с полной самоотдачей погружались в дела, но дома отключались от них, превращались в отцов семейств, в любящих матерей. В жизни должно быть место всему, она больше не может отдавать работе всю себя. Она не может все время думать о потенциальных жертвах.

Ее собственная жизнь тоже имеет ценность.

Во вторник вечером Марк предложил заехать к ней и приготовить вместе ужин. Она со счастливой улыбкой согласилась. Они занялись любовью, так и не добравшись до десерта, и он остался у нее на всю ночь.

В среду у Лудивины было замечательное настроение.

Несмотря на искаженные от боли лица, на полные смерти глаза, на моря крови.

Они переходили от дела к делу, но не обнаруживали ничего подходящего.

Пока вдруг Гильем ближе к вечеру не поднял руку, даже не дочитав лежащее перед ним дело.

– Кажется, я нашел, – сообщил он.

При этих словах все замерли и обернулись к нему.

– Анна Турбери, тридцать два года, – объявил Гильем, – обнаружена мертвой в пруду в Сен-Кантене всего год назад. Вероятно, изнасилована.

– Почему ты считаешь, что это он? – поинтересовалась Лудивина.

– Там неподалеку, в Траппе, железнодорожное депо, – вспомнил Сеньон.

– Нет, с поездами тут ничего не связано. Чужих ногтей и волос тоже нет… Но причина смерти – асфиксия, вызванная зажимным хомутом, который нашли на трупе. Ее бросили в пруд, когда она еще была жива, в легких обнаружили воду.

Лудивина откинулась на спинку кресла, задумчиво покусывая шариковую ручку.

– Время вполне подходящее, – согласилась она, – изнасилование в качестве повода, хомут для удушения. Но в остальном это совсем не похоже на почерк нашего убийцы.

– Географическая привязка, – напомнил Сеньон. – Убийство произошло к юго-западу от Парижа, то есть мы так и остаемся на западе, не слишком далеко от места жительства первых двух жертв. Если он привязан к территории, то это дело нам тем более подходит.

Лудивина согласилась:

– Я запрошу дело целиком, а мы пока продолжим. Возможно, были и другие преступления. Внимательно изучаем все изнасилования с удушением, даже вручную, кто знает, вдруг он решил опробовать физический контакт с жертвой в момент смерти, проверить, понравится ли ему это, хотя я и сомневаюсь.

На следующее утро Лудивина магнитами прикрепляла к настенной доске фотографии с места преступления, когда в их небольшой кабинет, пахнущий янтарной ароматической свечой, вошел Марк.

– Думаешь, это его рук дело? – спросил он, целуя ее.

Этот неожиданный поцелуй удивил девушку, но она охотно ответила на него.

– Не могу решить, – призналась она, повернувшись обратно к доске. – Судя по делу, это убийство совершил весьма рациональный преступник. Анна Турбери гуляла вечером у пруда, где в это время почти никого не было. Местность лесистая, скрыться легко. На нее напали прямо там, вероятнее всего, изнасиловали, хотя труп какое-то время пролежал в воде, и наверняка утверждать нельзя, а затем задушили зажимным хомутом и бросили в воду. Она захлебнулась и утонула. Диатомеи у нее в легких совпадают с фауной пруда, где ее нашли, что подтверждает, что на нее напали именно там.

– Как много несовпадений с предыдущими убийствами.