Зов пустоты

– Вначале он ничего не сказал. Я продолжил объяснять. Террористы заявляют о том, что верят в Аллаха, любят его, подчиняются ему, а затем убивают. Фактически они используют свою веру для оправдания убийства. Не следует забывать про ИГИЛ и ему подобные структуры – «Аль-Каиду», «”Аль-Каиду” в странах исламского Магриба», и так далее, – чьи действия целиком основаны на Коране: их представители оправдывают свои бесчинства вырванными из контекста сурами Корана… Я считаю, что мусульманская община не может не видеть в этом проблему собственно ислама: по моему мнению, мусульманский мир должен осознать свою причастность, принять ее и ответить за происшедшее перед обществом. Если я ничего не путаю, Муса тогда молчал на протяжении всей дискуссии. Обычно он пылко участвует в беседах, но в тот раз промолчал. Это показалось мне странным.

– Вы думаете, дело было именно в теме? В ответственности мусульман за теракты и за рост исламистских настроений?

– Я в этом уверен. Но почему вы задаете мне все эти вопросы? Надеюсь, с ним ничего не случилось?

– У него хорошие оценки? – осведомилась Лудивина.

– Да, прекрасные. Я очень беспокоюсь. У него неприятности?

Лудивина поморщилась и шагнула к профессору:

– Сколько вы его уже не видели?

– Неделю.

Марк выпрямился:

– Он часто пропускает занятия?

– За последний год он еще ничего не пропускал.

Марк и Лудивина переглянулись: они думали об одном и том же.

В глубине души оба были уверены, что узнали имя террориста номер два.

Студенты бродили по коридорам университета, не сводя глаз со своих телефонов, словно те были частью их самих. Но ведь так и есть на самом деле, вдруг осознала Лудивина. Это коммуникационный аппендикс. Все, что нельзя сказать в лицо, можно легко и быстро сообщить через социальные сети. Лайки, комментарии, репосты, фотографии – все эти многочисленные повседневные ритуалы составляли язык параллельной реальности. Лудивина задумалась о том, сколько студентов на самом деле предпочитает свою интернет-жизнь реальности, плоти, настоящим чувствам.

– Не будем пороть горячку. Давай для начала проверим, вдруг у него бабушка заболела, и он сейчас у нее, где-нибудь в глуши, – перебил ее размышления Марк.

– Согласись, что такое совпадение по времени вряд ли случайно.

– Соглашусь. Мы разузнаем о нем все, что сможем. Мне он кажется очень и очень подозрительным.

– Давай подведем итоги. Фиссум вербует людей, промывает им мозги, а когда понимает, что их уже не сбить с верного пути, отдаляет их от себя. Таков был первоначальный план, и он уже какое-то время придерживался его, когда вы на него вышли. Потом, пять месяцев назад, все ускорилось: Фиссум познакомился с Лораном Браком, и тот стал посредником. Брак – человек, за которым вы не следили, потому что ни в чем его не подозревали. В то же время Фиссум встретил Антони Бриссона, у которого было совсем плохо с головой, и решил сделать его своим карманным головорезом. Возможно, Бриссона привели к имаму, когда тот сорвался, метался между духовностью и желанием смерти. Имам указал ему путь, подыскал для него роль. Бриссон стал его чистильщиком. Два месяца назад Фиссум хотел отыскать кого-то и попытался нанять для этого хорошего сыщика. Удалось ли ему отыскать того человека? Возможно, да: возможно, именно его труп нашли в саду у Бриссона. Затем мы выходим на финишную прямую: пора сжигать мосты. Фиссум велел убить Брака – тот выполнил свою задачу, какой бы она ни была, – а затем принес себя в жертву идее, пошел на смерть, чтобы ничего не выдать нам в случае, если бы мы до него добрались.

– Да. Возможно, мы обнаружили двух членов ячейки. Абель Фремон и Муса Бакрани, два человека, которых Фиссум превратил в радикальных исламистов, которые затем притворились, что придерживаются более спокойных взглядов, а теперь сгинули черт знает куда.

– У тебя есть другие источники? Есть на кого еще надавить?

– Мы с тобой всех опросили, – ответил Марк и лишь затем отреагировал на тон Лудивины. – Думаешь, я себе слишком многое позволяю?

– Я все понимаю про обстоятельства и ставки. Но… Ты им всем угрожал – и Селиму в кебабной, и Ишаму, твоему главному источнику, и даже торговцу из Обервилье. Ты не думаешь, что тем самым подливаешь масла в огонь, что лишь подтверждаешь стереотипы, которыми они оперируют, вербуя себе новую паству?

– Мы работаем в спешке, чем-то приходится жертвовать. Поверь, если бы у меня был иной, но столь же эффективный метод работы, я бы использовал его. Но у нас нет возможности спокойно все обсудить с ними за чашкой чая.

– Но ведь ты мог бы поговорить с ними по-арабски, возможно, это хоть немного расположило бы их к тебе…