Зов пустоты

– Мы ведем что-то вроде наблюдения за сейсмическими условиями, отмечаем малейшие движения, изменения обстановки: в дальнейшем это помогает нам предотвратить землетрясение. Помнишь, я говорил тебе о прослушке? Я сказал, что у нас есть сеть общего наблюдения. В целом, мы следим за информационной средой: за сомнительными или откровенно пропагандистскими форумами, имеющими иностранные адреса, за соцсетями, за аккаунтами подозреваемых в программах обмена сообщениями. Мы просматриваем их электронную почту, прослушиваем их звонки, но еще наблюдаем за реальными встречами людей, которые, как мы подозреваем, встали на путь радикализации. На самом деле мы забираемся куда глубже. Нас интересуют даже изготовители поддельных документов, даже преступники, совершающие на первый взгляд более традиционные преступления. К примеру, если поддельщики принимаются искать бланки паспортов, мы сразу же настораживаемся: может, им нужно ввезти в страну группу преступников? Потенциальных террористов? Если растет число нападений на инкассаторов, возможно, какая-то террористическая ячейка копит деньги, чтобы устроить теракт. Если мы обнаруживаем торговцев крупнокалиберным оружием, то думаем, а вдруг именно они снабжают все ту же ячейку, чтобы она вскоре нанесла удар? В этом и состоит вся сложность нашей работы: понять, где речь идет просто о преступности, а где – о признаках скорого землетрясения. Поэтому мы сотрудничаем с вулканологами. Мы ищем пики активности на фоне монотонного шума. Сопоставляем их с общим уровнем активности всех участников, замечаем, если на форумах или в профилях в фейсбуке вдруг появляются какие-то странные сообщения, если кому-то начинают приходить закодированные электронные письма, если безо всякого логического объяснения растет количество сообщений или звонков. Короче говоря, если в какой-то момент уровень активности вдруг повышается, мы говорим о «колебаниях» или «шуме». И да, мы считаем, что колебания – очень плохой знак.

– Как раз их вы заметили в период, когда познакомились Фиссум и Брак.

– Именно. Вот только с тех пор шум совершенно стих.

– Затишье перед бурей?

Он жестом подтвердил, что она права:

– Еще один повод для беспокойства. Настоящего.

Марк смочил губы в стакане виски – Hibiki семнадцатилетней выдержки, который он даже не смаковал, а просто прихлебывал: он был слишком увлечен своими мыслями.

– Для нас наиболее опасен межгосударственный терроризм, – продолжил он. – Тот, что исходит из нескольких стран, использует их для своих целей. Если ячейка, действуя по указке из-за рубежа, наносит удар по соседней стране, мы оказываемся в полном дерьме. Нас часто подводят административные проволочки в аналогичных нашей службах соседних государств. К примеру, если из Сирии приходит приказ активизировать группу в Германии, то, даже если в дело вмешаются американцы, информация может прийти слишком поздно: все дело в задержках, в затягивании, в сомнениях, вызванных стратегией конкретного государства, – нельзя раскрыть, что у нас такое-то средство прослушки, нельзя выдать внедренный источник и так далее. Или еще хуже: если поступил приказ ударить по Франции, то, пока американские или немецкие службы предупредят нас и расскажут нам обо всем, что знают, джихадисты, возможно, уже окажутся на нашей территории, заметут все следы или даже совершат задуманное. Часто им хватает всего нескольких часов. В случае с межгосударственным терроризмом работа может занять огромное время: пока мы проведем проверки, пока получим разрешения, пока нам отправят нужные данные…

– Если вы не знаете исполнителей, почему нельзя начать с верхушки пирамиды и попытаться спуститься к ее основанию? Обнаружить заказчиков нелегко, я согласна, но все же возможно!