Зов пустоты

– Вы ничего не поняли! Мы создадим Халифат на новом месте! Здесь мы заберем себе то, что вы украли у нас там. Братья всегда будут продолжать борьбу. Они запустят по интернету информацию, и тогда мусульмане во Франции и других странах поймут, что так называемая родина хочет превратить их в баранов-атеистов, которыми легко управлять, хотя есть лишь один путь – путь Аллаха! Шариат для всех!

Абель вспотел. Одной рукой он жестикулировал, другая ерзала в кармане пальто. Эта рука не давала покоя Людивине. В чем дело, он просто нервничает? Или что-то замышляет?

Людивина старалась выровнять дыхание, чтобы не сорваться. Чтобы не выстрелить.

– Братья призовут к восстанию разъяренные окраины, – убежденно продолжал Абель, – и начнется гражданская война! Таков план ИГИЛ! Да будет хаос и ненависть! Пусть французы перегрызутся. Пусть из-за страха к власти придут ультраправые! Пусть еще больше стигматизируют мусульман. И мусульмане почувствуют такую ненависть к себе, что им останется только взяться за оружие! Всем! И тогда они вернутся на истинный путь Аллаха, станут моджахедами! Всю Европу охватит война! Тогда в мире восторжествует ислам! Вот как все будет! Говорю вам, это только начало! Да, ИГИЛ отступает там, но мы воцаримся здесь!

Ненависть и религиозное возбуждение овладели им. Отлично отрепетированная тирада, чьи-то слова, врезавшиеся в душу, – он словно успокаивал себя, пытался придать смысл своим безумным поступкам.

Что он делает второй рукой?

Людивина чувствовала, что ее охватывает паника. Указательный палец все сильнее нажимал на спуск, и она успела это заметить в последний момент, едва не выстрелив. Может, снова велеть ему вытащить руку из этого проклятого кармана?

Нет, нельзя терять связь. Контролируй его словами, черт подери!

Нужно было снова овладеть ситуацией.

– Ислам – одна из величайших мировых религий. Столь древняя религия, пленившая столько душ, не может призывать к войне.

Это была сюрреалистическая дискуссия: смерть грозила в любую секунду, любой из них мог погибнуть.

– Да что вы знаете об исламе?

– То, чему меня каждый день учит великое множество мусульман: уважение, терпимость, любовь. Знаешь, что такое дислексия? Это когда человек не может правильно читать, переставляет буквы в словах. Ты и твои друзья – дислексики от религии. Вы неправильно понимаете смысл прочитанного, думаете, что поступаете верно, а на самом деле восприятие сбивает вас с пути.

Абель покачал головой, отвергая ее слова, но Людивина настойчиво продолжала:

– Дислексия – это недуг, но с ним можно жить, его можно вылечить. Ты тоже можешь встать на путь выздоровления. Ислам существует, и твоя вера глубока, но ты ее неверно понял, ты перевернул некоторые значения. Обещаю, ты сможешь найти выход.

– Хватит говорить со мной об исламе, ты его запачкаешь!

Он вдруг так резко дернулся, не вынимая руки, что Людивина вновь едва не спустила курок. Она так больше не могла. Сердце колотилось в висках.

– Мы можем тебе помочь…

– Замолчи!

– Абель…

– Закрой рот!

Поняв, что он впадает в истерику, Людивина повысила голос, стараясь не потерять контроль над собой:

– Ладно. А теперь подними руки и встань на колени!

– Я всю жизнь стоял на коленях и ничего за это не получал, ни благодарности, ни уважения. Лучше умереть, чем встать на колени перед неверующей бабой из полиции! Сдохни!

Он выдернул руку из кармана. Все длилось не больше секунды. Людивина успела заметить, как поездной ключ летит на платформу… Пальцы Абеля сжимали револьвер, направленный прямо на нее.

Людивина не дала себе убить его, установила с ним контакт. Но теперь, когда она заметила в его руках оружие, было слишком поздно.

Абель Фремон первым спустил курок.

По платформам громким эхом раскатились два выстрела.

В щеке Абеля открылась красная дыра, задняя часть черепа разлетелась, выбросив гейзер крови и мозгового вещества.

На другой платформе стоял Сеньон с дымящимся пистолетом в руках.

Людивина рухнула на колени.

Пуля попала ей прямо в сердце.

71

Людивина лишь успела понять, что все кончилось.

Удар в грудь был молниеносным. Пуля врезалась в сердце, ударная волна разлилась по телу, сломав несколько ребер, треснувших раньше, когда ее избивал голый мужчина.

Легкие разом выпустили весь воздух.

В тот же миг ей показалось, будто сердце остановилось.

Девушка отлетела назад, ударилась о столб, опрокинулась вперед, повалилась на колени и отключилась. Теряя сознание, она увидела, как платформа уплывает, а перед глазами маячат черные точки. Грохот взрывов отдавался в барабанных перепонках.

Людивина не могла дышать, грудь сдавило, она впилась пальцами в ребра, словно пытаясь выбраться из этого умирающего тела. Рот широко раскрылся, вбирая пустоту, а может, помогая душе вырваться наружу.

Но все же сердце билось, она его слышала. Не остановилось. Наверняка выкачивает всю кровь из тела; с каждым ударом тело холодеет, скользит в ледяные объятия смерти.