Зов пустоты

Я присела в реверансе. Барон поглядел на меня свысока и лишь слегка кивнул, давая понять, что оказывает честь, появляясь в нашем доме. Внутри закипал гнев. Я заняла свободное кресло, а матушка уже заливалась соловьем:

— Полли, не правда ли, такой приятный сюрприз? Месье Вольден, мы так рады видеть вас в нашем доме.

— Давайте ближе к делу, — крякнул барон.

— Да-да, конечно. Полина, барон Вольден только что попросил у меня твоей руки. — И матушка радостно хлопнула в ладоши. — Само собой, я ответила согласием. Разве может мать стоять на пути к счастью дочери?

— Что? — замерла я.

— Говорю, что ты станешь женой месье Вольдена, — повторила мать, сурово глядя на меня.

— Отказываюсь. — Резко поднялась на ноги.

— Полли! — В голосе матушки звенела угроза.

— Я не собираюсь замуж, и уж тем более — за барона Вольдена. Прошу простить, у меня болит голова.

И поспешила прочь, в свою комнату.

— Она просто волнуется, — защебетала матушка. — Я поговорю с ней, любезный барон. Каждая невеста беспокоится перед свадьбой.

Продолжение разговора уже не слышала. Влетела в свою комнату и рухнула на кровать. Как она может? Как может отдавать меня, словно вещь? Так не терпится избавиться от непутевой дочери? Ненавижу! Всех ненавижу! Слез не было, они давно уже иссякли. Только горечь и опустошение. А когда в коридоре раздались шаги матери, вернулась злость — и отчаяние.

Дверь распахнулась.

— Полина! — рявкнула мать. — Поднимайся немедленно.

Я встала с постели и замерла перед ней.

— Как ты смеешь меня позорить? — Ее глаза метали молнии. — Я тебя спрашиваю! Завтра барон приедет снова. Ты извинишься за свое поведение и станешь готовиться к свадьбе.

— Ни за что, — выпалила я.

— И слушать не желаю! Ты сделаешь так, как я сказала. Думаешь, многие мужчины в городе готовы закрыть глаза на твою помолвку с Вейраном?

— А ты как думаешь, многие мужчины в городе готовы закрыть глаза на то, что невеста далеко не невинна?

Признаюсь, мне хотелось сделать ей так же больно, как было мне.

— Ты лжешь, — осипшим голосом прохрипела мать.

— И не собиралась, — расправила плечи.

Прозвенела пощечина. Я едва не упала, схватилась за гудящую щеку.

— Ты! — Сейчас Кристина Лерьер была не похожа на саму себя. — Ты, глупая девчонка. Мало позора ты навлекла на мою голову, решила еще добавить!

— Теперь ты понимаешь, что я не смогу стать женой барона?

— Ничего. — Матушка запустила пальцы в волосы. — Я научу тебя, как притвориться, и…

Я не выдержала. Ни минуты здесь больше не останусь! Не знала, куда пойду. Не на квартиру Пьера, нет. Но найду жилье, нашла же в прошлый раз.

— Полли, ты куда? — окрикнула мать. — Вернись сейчас же!

Я пронеслась по своим комнатам, захватила маленький мешочек с сокровищами Фила, оставленными мне на хранение, и побежала прочь, не чуя под собой нот. С меня хватит… Хватит этой лжи и фальши. Пусть считают меня распутной девкой, кем угодно. Но Полины Лерьер, выпускницы коллежа, и так нет давным-давно. Так к чему держаться за призрак?

Я упала на первую попавшуюся скамейку и закрыла лицо руками. Не плакала, нет. Только судорожно вздымались плечи, и сердце разрывалось от боли. Наверняка матушка надеется, что вернусь и буду молить о прощении, но этого не случится никогда!

Вдруг я услышала приближающиеся шаги. Подняла голову и уставилась на мужскую фигуру в лучах заходящего солнца.

— И снова здравствуйте, Полина, — усмехнулся герцог Дареаль.

— Здравствуйте, месье Дареаль, — ответила я. — Так о чем вы хотели со мной поговорить?

ГЛАВА 16

Филипп

Наконец-то меня выпустили из лазарета! Даже постная физиономия Роберта Гейлена казалась высшим счастьем. А еще вдруг понял, что после приключений в лабиринте злиться на Роберта перестал. Что по этому поводу думал сам Роберт, я, конечно, не спрашивал, а он не стремился рассказать, да и времени на это не было. Я нацепил новую форму — к счастью, никому не пришлось объяснять, что случилось с предыдущими штанами, — и мы отправились на церемонию вступления. Правда, добраться туда было тоже тем еще испытанием. Сначала мы поднялись по широкой лестнице на первый наземный этаж. Я с удивлением заметил, что листья на деревьях совсем пожелтели. Наверняка от удушающего зноя. Здесь всем первокурсникам выдали черные плащи с капюшонами и серебряными звездами на спинах. Оба парня из четверки, с которыми мы проходили экзамен, не поступили. Что ж, пусть так. Я только надеялся, что они не пострадали. К счастью, и количество дружков Роберта поубавилось. Их осталось всего двое, и оба опасливо жались к нему.