Зов предков

— Мы все порой не замечаем очевидного и злимся на себя, когда ничего уже нельзя поправить. Взять хотя бы меня: мне сорок два, но у меня по-прежнему ни жены, ни детей… Откровенно говоря, не об этом я когда-то мечтал, но теперь меня это уже не тревожит.

Марк действительно производил впечатление человека, пребывающего в мире и с окружающими, и с самим собой, и Бриджит оставалось ему только позавидовать.

— Я тоже мечтала о семье, — призналась она. — А сейчас я чувствую себя так, словно на меня напялили майку с надписью «Упс! Я, кажется, забыла завести детей!». Впрочем, я действительно забыла — слишком была занята собой и своим затянувшимся детством. Наверное, такое случается с теми, кто работает в университетах и постоянно имеет дело с молодежью. Со временем начинаешь забывать, сколько лет тебе самому, а потом… потом оказывается слишком поздно.

— Вы правы, Бриджит. Мне нравятся студенты, у которых я веду семинары, но мне не хотелось бы всегда быть преподавателем. Университетский мир слишком замкнут, и вырваться из него трудно. Порой забываешь, что настоящая жизнь течет где-то за его пределами. — Марк допил свое вино и улыбнулся. — Может быть, немного пройдемся, поищем дом, который когда-то принадлежал вашему предку?

— Отличная идея, — согласилась Бриджит, машинально нащупывая в сумочке блокнот, в котором был записан парижский адрес маркиза де Маржерака. Ей нравились открытость и откровенность Марка, к тому же с ним было интересно беседовать. Пожалуй, он ей даже нравился — совсем чуть-чуть! — и она искренне жалела, что Марк больше не живет в Бостоне. Они могли бы стать друзьями.

В блокноте, впрочем, не было необходимости — Марк, оказывается, хорошо запомнил адрес. Как и предполагала Бриджит, парижский особняк де Маржераков находился в непосредственной близости от гостиницы на рю дю Бак. Они добрались туда довольно скоро и стали разыскивать сам дом. Бриджит увидела его первой.

Когда-то это был, видимо, очень красивый дом, но сейчас он казался несколько обветшалым. Ворота, ведущие во двор, были широко распахнуты, и они вошли. Глядя на многочисленные таблички на дверях парадного входа, Марк объяснил Бриджит, что сейчас в особняке, как и во многих других старинных зданиях Левого берега, часто размешаются различные государственные конторы и городские службы. Должно быть, поэтому особняк давно не ремонтировался, однако даже сейчас можно было без труда представить, каким он был когда-то. Окна были высокими и узкими, на обваливающихся балконах кое-где еще сохранилась кованая изящная, будто воздушная, решетка. Слева, под сенью вековых деревьев, Бриджит заметила превращенные в гаражи конюшни и каретные сараи, а Марк сказал, что за домом должен быть большой сад. Словом, место было очень красивое, и Бриджит подумала о том, что по этому двору, возможно, ходили когда-то маркиз де Маржерак и Вачиви и что старые дуплистые деревья, наверное, слышали их голоса.

Они еще немного постояли во дворе, потом вернулись на улицу и медленно двинулись обратно к гостинице. По дороге Марк спросил, собирается ли она завтра прийти в библиотеку, и Бриджит ответила, что да, обязательно. Потом он предложил ей поужинать вместе, и она согласилась. Ей было приятно разговаривать с ним о своих семейных разысканиях. Впрочем, когда Марк рассказывал о своей будущей книге про Наполеона, она тоже слушала с интересом.

Когда на следующее утро Бриджит приехала в библиотеку, Марк уже ждал ее в вестибюле. Он не только пришел сюда раньше ее, но и успел отыскать несколько новых ссылок. Бриджит начала их проверять и едва не вскрикнула от радости. Это была самая настоящая золотая жила! Одна из ссылок привела ее к дневнику некоей придворной фрейлины, которая очень подробно писала о Тристане де Маржераке и его очаровательной жене-индианке. Фрейлина побывала на их венчании в небольшой церковке рядом с парижским имением на рю дю Бак, а затем и на небольшом приеме, который маркиз дал в честь этого события. На следующий день после венчания новоиспеченную маркизу представили королю и королеве, и Их Величества лично пожелали супругам счастья и благополучия.