Зов предков

– Тебе бы почитать Бальзака, – посоветовал он. – У него есть роман, в котором описаны эти времена. Впрочем, поскольку Бальзака под рукой нет, я расскажу… Шуанами называли аристократов и их сподвижников, которые отказались признать революцию и остались верны королю. Те из них, кто жил в Париже и окрестностях, дорого заплатили за свою преданность – у них отобрали замки, дома, зе́мли, сокровища, а самих казнили. Мало кому удалось спастись. Революционеры были очень решительно настроены против королевской власти и ее сторонников; они истребляли дворян и роялистов сотнями, мстя за десятилетия притеснений и неравенства. Особенно они свирепствовали в самом Париже и центральных провинциях, однако на окраинах страны – в Вандее и в Бретани, – где жили твои предки, роялисты были более многочисленными и сумели организовать сопротивление. Многие аристократы, не пожелавшие расставаться с богатствами, обороняли свои замки до последнего, и многим удалось сохранить не только собственные жизни, но и имущество. В Бретани революционерам и вовсе не повезло. Правда, и там было убито несколько крупных землевладельцев и разрушены замки, однако численный перевес был не на стороне революционеров, и вскоре шуаны выбили их оттуда. – Марк ненадолго задумался. – Интересно, как пережил революцию твой маркиз? Его ведь тоже могли вынудить оставить замок и переселиться куда-то в другое место. Сам-то замок стоит до сих пор – теперь туда, кажется, даже водят экскурсии, – но какова была участь его владельца? Мне было бы жаль узнать, что Тристан и Вачиви вынуждены были скрываться и терпеть лишения…

Он немного помолчал, переводя дух, потом добавил:

– В том, что случилось тогда, многие обвиняют Марию-Антуанетту – дескать, именно ее любовь к роскоши вынудила короля принять несколько ошибочных решений, которые и привели к революционному взрыву, но я считаю, что было бы неверно сваливать вину на нее одну. Знать и аристократы высасывали из народа все соки, и последствия оказались ужасными. Страна дорого заплатила за их недальновидность и пренебрежение нуждами простых французов, но дороже всех заплатили они сами. Короля поддержали только вандейцы и шуаны, да и то только после того, как революционеры, в свою очередь, наделали много роковых ошибок. Движение роялистов, однако, было обречено. Пожалуй, только в далекой от Парижа Бретани они могли чувствовать себя в относительной безопасности – насколько вообще можно чувствовать себя в безопасности в залитой кровью стране.

А ведь все это произошло каких-нибудь двести лет тому назад, подумала Бриджит. Монархия, республика, Наполеон – вот в какую бурную эпоху довелось жить Вачиви и Тристану! Просто удивительно, как им удалось уцелеть – Наполеон хотя и стал императором, старую аристократию тоже не жаловал.

– Интересную роль в этих событиях сыграли женщины, – сказала Бриджит задумчиво. – Я имею в виду королеву Марию-Антуанетту и Жозефину. Их история послужит прекрасной иллюстрацией для моих гендерных исследований. Быть может, я когда-нибудь напишу о них статью… – Идея эта пришла к ней в голову неожиданно, но она ей уже нравилась.

– Не забудь о куртизанках, их роль тоже нельзя недооценивать, – посоветовал Марк. – Они пользовались при дворе огромным влиянием, а в некоторых случаях именно они решали важнейшие вопросы управления государством. Пока мужчины размахивали саблями и палили друг в друга, женщины плели интриги и устраивали заговоры. Один из современников Марии-Антуанетты даже сказал, что одна ловкая фрейлина стоит эскадрона гусар.

– Какая книга могла бы из этого получиться! – улыбнулась Бриджит. – А я-то потратила семь лет на изучение борьбы женщин за избирательные права, полагая, что это может быть кому-нибудь интересно. Да по сравнению с влиянием французских куртизанок на политическую жизнь Франции это просто ерунда!

Впрочем, она знала, что склонность к интригам – чисто французская черта, и Марк вполне с ней согласился, когда Бриджит сказала ему об этом.

– Это и делает нашу историю такой интересной. На поверхности – одно, но на самом деле… Тайные пружины любых важных событий зачастую скрыты, и приходится долго и глубоко копать, прежде чем поймешь, что к чему. Кстати, как ты относишься к тому, что среди твоих предков оказались индейцы? – спросил он неожиданно.

– Мне это даже нравится, – без колебаний ответила Бриджит. – Правда, сначала я думала, что мама может расстроиться – она очень гордилась нашими аристократическими корнями, и мне казалось, ей будет неприятно узнать, что среди наших предков не только французы, но и индейцы. Но история Вачиви произвела на нее очень сильное впечатление. Что касается меня, то я рада, что среди моих предков есть такая удивительная женщина. Ведь все эти аристократы с титулами и прочим – такая скучная публика! – Она бросила взгляд на Марка. – Извини, я не хотела тебя задеть, но…

Марк рассмеялся.

– Не за что извиняться, среди моих предков не было ни одного графа или маркиза – только простолюдины.