Зов Прайма

— Мне так больно, — признается Экко, — мне как будто отрезали крылья. Раньше я летала, а теперь могу только ходить по земле и смотреть наверх. Я никогда не знала такого страдания.

— Страдают слабые. Сильные терпят, — пожимает плечами леди Инесс и уходит с Края.

Экко остается одна.

— Ты сильная, Экко? — спрашивает голос Рики. — Такая грубая, такая независимая. Кому ты пытаешься доказать свою силу? Мне? Фарфоровой леди? Самой себе? Всему миру? Знаешь, миру абсолютно все равно сильная ты или нет. Тогда зачем стараться быть не такой, какая ты есть на самом деле?

Тысяча ступеней. Древняя лестница, ведущая к Краю мира.

— Девятьсот восемьдесят! — объявляет Кирик после очередного пролета лестницы.

— А вот и нет, ты уже давно сбился, я видел! — не верит брату Адам.

— А вот и да, я нигде не сбивался! А ты даже считать не умеешь!

Поднимающаяся следом за мальчиками Экко хмурится, готовясь выслушать очередную перепалку. Эти дети, они уже так надоели своей бесконечной болтовней, постоянными ссорами, а еще глупыми вопросами и просьбами. Они безответственные, невоспитанные, с вечно испачканными коленями...

Как она жила до этого без них? Без этого чувства, что ты кому-то нужна. Она... любит их? Это глупо до нелепости! Это просто смешено! Эти дети даже не ее собственные!

Дымка отступила, и Экко без сил упала на колени, полностью вымотанная путешествием.

— Что... это... было... — с трудом проговорила героиня.

— Это была твоя душа, — ответила Рика, помогая ей подняться, — такая, какой ее видно через твой каталист.

— И что все это значит? Зачем ты мне это показала? В чем был смысл?

— Я — не Фарфоровая леди, — Рика гордо улыбнулась, как будто в этих словах заключалась некая неизвестная победа. — Я не собираюсь искать для тебя смыслы и ставить тебе цели, как она. Я лишь открываю перед тобой двери и показываю дороги, чтобы ты сама выбрала, куда хочешь идти.

Экко сильно зажмурилась и растерла себе щеки, прогоняя слабость.

— Но у тебя еще будет время подумать, — продолжила Рика, — а пока, позволь мне показать тебе еще кое-что.

Молодая леди положила палитру на место и прошла мимо полки, осматривая лежащие на ней каталисты. О принадлежности большинства Экко могла догадаться. Сломанная пополам стрела наверняка принадлежит Каэлии, лучнице из Зин-мара. Вырванный змеиный клык, нанизанный на потертую бечевку, просто обязан скрывать душу Джитуку. На небольшом портрете в бронзовой рамке изображен мальчик. И хотя портрет почти полностью изрезан вандалами, в нем все равно узнается Зенон из Шиндагры. Потускневшее золотое кольцо, скорее всего, принадлежит Аззаре — магозавр любит носить кольца на своих длинных кривых зубах. Но чья это пустая шкатулка с откинутой крышкой?

— Готова к еще одному путешествию? — улыбнувшись, спросила Рика, беря героиню за руку.

Яркие образы мелькают перед глазами, проносятся мимо и исчезают в клубах тени.

Златоволосая девушка играет на арфе. Она настолько поглощена своим занятием, что не замечает ничего вокруг. В мире не существует ничего, кроме ее рук, струн и божественной музыки, вихрями срывающейся с кончиков ее пальцев.

Вот та же самая девушка, но теперь уже без арфы. Она держит на руках малыша с коротенькими темными волосами, которого ласково прижимает к груди. Она счастливо улыбается — настолько искренне, что хочется улыбнуться ей в ответ.