Зов Прайма

— Не твое дело, — огрызнулся Винсент, — лучше сказать ему правду сейчас, чем разжигать его фантазию пустыми обещаниями.

Аззара демонстративно пожал плечами. Винсент не понял, как именно магозавру удалось это сделать, не имея ни плеч, ни рук, но эффект был достигнут потрясающий.

* * *

— Зенон из Шиндагры? Можно с тобой поговорить?

Сидящий в кресле-качалке перед домом мужчина лет тридцати вздрогнул от неожиданности, встрепенулся, и удивленно посмотрел на Рику. Удивление быстро сменилось гневом, который мгновенно скрылся за маской любезности.

Винсент слишком часто видел эмоции многих лордов, с которыми ему приходилось говорить. Удача посла зачастую зависит от милостей тех, с кем он общается, и успешному послу лорда Раэля было просто необходимо чувствовать любые перемены в настроении других людей.

Винсент бросил быстрый взгляд на молодую леди, пытаясь понять, заметила ли она промелькнувшие чувства героя, но Рика сохраняла на лице бесстрастность.

«Интересно, она правда такая черствая, или все еще пытается подражать Фарфоровой леди? Если второе, то нужно признать, что девчонка преуспела. Я уже начинаю ей верить», — подумал посол.

— Меня зовут леди Аэрика, но можно просто Рика, а это Винсент, посол...

— ...лорда Раэля, прибыл в Чертог покоя с двумя детьми, такими славными мальчуганами, — прервал девушку Зенон. — Я знаю, кто вы, моя дорогая, мне уже рассказали.

Винсенту неожиданно захотелось вернуться к Кирику и Адаму, чтобы убедиться, что с ними все в порядке.

Зенон был душеловом.

Бывает, когда смотришь на героя, сначала не понимаешь его предназначения. Некоторые герои не любят показывать свою сущность — тот образ, который был выбран для них в Итералии прайма при перерождении. Конечно, порой скрыть свое истинное «я» не удается — выдают привычки и пристрастия — как тяга к рисованию у Экко. А порой магия Итералии прайма вообще меняет человеческое тело на другое, гротескное и вызывающее, как у Аззары. Но некоторые герои предпочитают носить обычную человеческую одежду и не пользуются своими способностями, пока не наступит для них нужда.

Но не в этом случае. Зенон был душеловом — одним из самых неприятных и избегаемых героев, созданных магией Итералии. Неприятным для Винсента, но посол знал многих, разделяющих его мнение. Душеловы были наделены сомнительным даром видеть мертвые души и были способны временно возвращать их в материальный мир для служения. Винсент никогда не видел, как работает душелов, и честно говоря, вовсе не стремился увидеть.

Зенон же как будто гордился своим даром. Он был одет в типичный для таких героев костюм из красного пиджака с длинными полами и иссиня-черной рубашкой и брюками. Его пепельно-серые волосы были аккуратно острижены и причесаны. Они не были окрашены в белый цвет, как у многих адорнийцев, они действительно были белыми. Седыми.

«Он был таким от рождения, или поседел оттого, что чего-то сильно испугался?»

Темные глаза душелова возлагали на собеседника тяжелый взгляд, который было очень сложно выдержать. Он придавливал к земле, он как будто действительно имел вес, как у древнего старика, смотрящего на тебя из-под косматых бровей.

Его одетые в изысканные сине-черные перчатки руки с любовью сжимали двухметровую косу, излюбленное оружие душеловов в бою. Прижимали к груди и гладили, словно ребенка.

Если бы Винсент имел право голоса, он бы посоветовал молодой леди бежать от этого героя подальше, и, желательно, не оглядываться.

— Кто рассказал тебе о нас? — ровно спросила Рика.

— Мертвые души, конечно, — дружелюбно улыбнулся Зенон.

— И часто ты с ними общаешься?

— Постоянно, моя госпожа, — продолжая улыбаться, услужливым голосом произнес душелов. — Они же здесь повсюду. Вон там, на той стороне улицы, вот еще одна около дома напротив. И еще одна прямо у вас за спиной.

Винсент вздрогнул и обернулся. Естественно, у него за спиной никого не было, кроме пустыря за домом.

— Я не слишком напугал вас, моя дорогая? — озабоченно спросил душелов.

Проклятая улыбка так и не сходила с его лица с самого начала разговора.

— Нисколько, — ответила не шелохнувшаяся леди, — не волнуйся обо мне, Зенон.

— Чертог покоя — это склеп, — как будто извиняясь, Зенон слегка развел руками, — они здесь повсюду, молодые и старые, мужчины и женщины, иногда даже дети. Сюда как будто манит тех, кто собирается расстаться со своей жизнью. И не важно сознательно или нет. Здесь столько страдания, что из него можно было бы построить целый Чертог. И кто только догадался добавить к нему в название слово «покой»?

Неожиданный порыв ветра залетел под легкое изящное пальто, ласково погладил Винсента по спине холодным пальцем. Посол вздрогнул и попытался поплотнее укутаться.

Рика присела на краешек низкого заборчика вокруг дома душелова.

«Вот она, польза от ношения убогих платьев!» — подумал Винсент. — «А я тут вообще прислониться-то боюсь к чему-нибудь, чтобы не испачкаться».

— Скажи мне, Зенон, чего ты хочешь на самом деле? — спросила Рика. — Быть может, я смогу помочь тебе?

— Это вряд ли, моя дорогая, — вздохнул герой, — но спасибо тебе, что спросила.