Зов одинокой звезды

Уинслоу возвел глаза к небесам, что только и делал в последнее время. У него не было никакого настроения вдумываться в смысл каких-то идиотских поговорок в момент, когда решающее столкновение неумолимо приближалось.

— У меня есть большие сомнения насчет того, что Райан пойдет на уступки, если окатить его ведром холодной воды, — нетерпеливо возразил он. — Если это самая лучшая идея из тех, на которые способны твои насквозь пропыленные мозги, то нам лучше поджать хвосты и дать задний ход.

Стоун не удостоил его ответом, хотя беспокойство тестя было ему вполне понятно. Объяснять было нечего, так как план пока представлял собой лишь схему, без великого множества необходимых деталей, разработать которые можно только на месте, так что Теренсу предстояло еще долго вариться в собственном соку, до самого Сент-Луиса.

Именно .это определение применял к своему душевному состоянию и сам Уинслоу. Он еще пару раз попытался добиться от Стоуна толку, потом махнул рукой и угрюмо уставился в окно, предвидя печальный крах всего предприятия.

Глава 26

Невольный тяжелый вздох сорвался с губ Тэры, когда она стояла перед громадным зеркалом, разглядывая свое отражение. На этот вечер назначили бал, чтобы неофициально подтвердить помолвку между ней и Джозефом Рутерфордом и тем самым пресечь слухи о том, что отношения между ними испорчены. По этому случаю дедушка заказал для Тэры платье смелого фасона, цвета выдержанного красного вина, без рукавов, с тесным и узким корсажем, высоко поднимавшим груди. Отражение выглядело обольстительным, и недоставало ему разве что оживления.

Да и откуда ему было взяться, если особняк на Мэйн-стрит стал для Тэры ни много ни мало тюрьмой? По дороге до Сент-Луиса ей несколько раз удавалось стряхнуть оцепенение настолько, чтобы предпринять попытку бегства, но Райан и Джозеф, совершенно уверенные, что она не в себе, следили за девушкой, как два ястреба. По приезде Райан немедленно вызвал на дом лучшего врача, тот охотно признал, что налицо все симптомы потрясения от соприкосновения с изнанкой жизни, и прописал какие-то пилюли, которые Тэра равнодушно глотала за едой.

После второй, столь же безуспешной попытки убедить дедушку в наличии мужа она решила не тратить слов. Райан буквально прикинулся глухим старым пнем и на все, что она говорила, отвечал громким «что?» и тупо моргал. Уловок у него в запасе было видимо-невидимо, и каждая вела к одному — пристроить внучку так, как он считан нужным. Пробиться сквозь стены его упрямства, достучаться до его здравого смысла Тэре было не по силам. Выходило, что брака с Джозефом не избежать, и оставалось только успокоить совесть, потихоньку аннулировав брак со Стоуном сразу после венчания, когда будет позволено выходить из дому без эскорта. Порой пробуждалась надежда, что муж все-таки приедет за ней, хотя бы попытается предъявить на нее права, и тогда девушка готовила себя к публичному скандалу, к борьбе за свободу. Но тут-то и начинались сомнения. Стоун слишком занят, улаживая дела ранчо, а потом займется его обустройством. Когда-то у него дойдут руки до личной жизни! Как больно, как обидно, что все рухнуло именно тогда, когда отношения между ними стали налаживаться! Стремительный водоворот событий сначала разнес их в разные стороны, а потом и вовсе разбросал по свету. Все так усложнилось, так запуталось, столько препятствий вдруг стало между ней и Стоуном, что воссоединить их могло разве что чудо. Там, в Техасе, Стоун был мастер на маленькие чудеса, но они не сработали бы в Сент-Луисе. Невозможно было явиться в особняк на Мэйн-стрит в пыльных сапогах и линялой рубашке, с «кольтом» у бедра и надвинутой на глаза широкополой шляпе и мужественным голосом потребовать жену назад.

Не без труда отогнав печальные мысли, Тэра еще раз повернулась перед зеркалом, не нашла никаких упущений и покинула будуар. Пятидесятикомнатный особняк, окруженный восемью акрами великолепного парка, раскинулся вокруг, убранный и освещенный для предстоящего празднества, полный музыки и аромата цветов. Все это должно было поднимать настроение… но не поднимало. Тэра спустилась в вестибюль, откуда через распахнутые двери можно было видеть множество гостей в главном салоне, бильярдной, парадной столовой и, наконец, бальной зале. Цвет сент-луисского общества охотно ответил на приглашение Райана, чтобы своими глазами взглянуть на его внучку, которая отважилась провести месяц — «целый месяц, вы только подумайте!» — в техасской глуши. Чтобы доказать, что это тяжкое испытание не имело никаких далеко идущих последствий, Райан не пожалел затрат.