Зов ночной птицы

Джонстон вонзил кончик ножа сбоку в шею Мэтью. От боли тот чуть не рухнул на колени; к глазам подступили слезы. Мэтью сжал зубы, да и все его тело как будто сжалось в комок. Однако он не вскрикнул и вообще ничем не показал, что ему больно. Клинок вошел в тело лишь на долю дюйма, но этого было достаточно, чтобы по шее потекла теплая кровь. Впрочем, артерия задета не была. Мэтью понимал, что Джонстон просто повышает ставки в их игре.

— Всадить еще глубже? — спросил Джонстон.

Тем временем Бидвелл сместился немного в сторону и с этого места разглядел бегущую кровь.

— Боже правый! — взревел он. — Грин, отдай ему пистолет!

Не успел Мэтью запротестовать, как позади него послышались тяжелые шаги Грина, и пистолет рукоятью вперед был протянут Джонстону. Последний поспешил завладеть этим оружием, однако лезвие осталось в ранке, продолжая пить кровь.

— Фургон, Бидвелл! — потребовал Джонстон, направляя пистолет в грудь Мэтью. — Запрягайте фургон!

— Да, запрягайте, — с усилием выговорил Мэтью (не каждый день приходится разговаривать с воткнутым в шею ножом). — И не забудьте ослабить крепление колес, чтобы они отвалились через пару часов езды. А почему бы вам не взять верховую лошадь, Джонстон? Она может оступиться во тьме, вы свалитесь, сломаете себе шею, и со всей этой историей будет благополучно покончено. Или… погодите! Почему бы вам не двинуть пешком через болото? Я знаю там несколько чудесных чавкающих окон в трясине, которые охотно избавят вас от сапог.

— Заткнись! Мне нужен фургон! Мне нужен именно фургон, потому что ты поедешь со мной!

— О нет! — Сделав еще большее усилие над собой, Мэтью смог ухмыльнуться. — Сэр, вы и вправду первоклассный комедиант!

— Тебе это кажется смешным? — Лицо Джонстона исказилось от ярости, а изо рта полетели брызги слюны. — Может, ты будешь смеяться еще громче через разрез в горле или через дыру в кишках?

— Вопрос надо поставить иначе: до смеха ли будет вам, когда ваш заложник свалится на пол с пулей в животе, а пистолет окажется разряженным?

Джонстон открыл рот, но не издал ни звука; только серебристая ниточка слюны сорвалась с его губ и плавно, как обрывок паутины, полетела вниз.

Мэтью осторожно шагнул назад. Острие клинка отделилось от его шеи.

— Проблема с вами в том, сэр, — сказал он, зажимая пальцами ранку, — что все ваши друзья и сообщники, как правило, живут очень недолго. И если мне придется составить вам компанию в фургоне, я тоже долго не протяну. Мне не нравится — совсем не нравится — мысль о смерти, но поскольку, подчинившись вашим настояниям, я лишь обреку себя на скорую кончину где-нибудь неподалеку отсюда, то не проще ли будет умереть прямо сейчас? Тогда, по крайней мере, присутствующие здесь достойные джентльмены смогут без промедления выбить из вас дух и положить конец вздорным фантазиям о бегстве, за которые вы все еще цепляетесь. Так что лучший вариант для вас: попытаться уйти немедленно. Я обещаю хранить молчание. Разумеется, я не могу поручиться, что мистер Бидвелл, мистер Грин — или даже миссис Неттлз, которую я вижу на пороге, — не закричат, предупреждая людей с топорами. Дайте-ка подумать. — Мэтью наморщил лоб. — Двое с топорами против ножа и пистолета с одной пулей. Да, у вас будет шанс проскочить мимо них. А потом вы сможете убежать… гм… а куда вы сможете убежать потом, мистер Джонстон? Вот в чем загвоздка: куда вы сможете убежать?

Джонстон ничего ему не ответил. Он все еще держал клинок и нож нацеленными на Мэтью, однако глаза его помутнели, как заиндевевший лед на озере в середине зимы.

— А! — Мэтью кивком подтвердил свою догадку. — Попытаетесь уйти через лес, да? Я уверен, что индейцы пропустят вас беспрепятственно. Но взгляните, в каком я сейчас состоянии. К несчастью, я повстречал в лесу медведя и только чудом остался жив. Впрочем, у вас есть нож и пистолет с одной пулей. Но… как вы будете добывать пропитание? Да-да, у вас есть нож и пистолет с одной пулей. Неплохо бы еще прихватить огниво и фонарь. А еще лучше: забежать к себе домой и основательно собраться в дорогу, пока мы будем ждать у ворот, чтобы устроить вам теплые проводы. Так что бегите, бегите!

Джонстон не шелохнулся.

— Вот ведь незадача, — тихо произнес Мэтью, поочередно глядя то на лезвие, то на пистолет. — Вы сейчас как дурак с помытой шеей, которому некуда пойти в гости.

— Еще… не… — Джонстон помотал головой из стороны в сторону на манер раненого зверя. — Еще не все… для меня… кончено.

Мэтью хмыкнул:

— Представьте себе театр, сэр. Аплодисменты отзвучали, актеры раскланялись. Зрители разошлись по домам. Медленно гаснут огни рампы. Это красивое зрелище — словно сам свет отходит ко сну, не правда ли? Декорации разобраны, костюмы возвращены в сундуки или на вешалки. Уборщик подметает сцену, заодно вычищая и вчерашнюю пыль.

Он прислушался к учащенному и хриплому дыханию Джонстона.

— Спектакль окончен, — сказал Мэтью.

Воцарилось тревожное молчание, и никто не посмел его нарушить.