Зов любви

– Да, Ален, это необходимо. Это нужно нам обоим. Она продолжила повествование, но более утомленным голосом, более бесцветным, который временами прерывался, словно ей было все труднее делать признание:

– Оставалось пять дней до окончания второго срока моего пребывания, как туристки, в Париже, и моя виза скоро должна была закончиться. Я прогуливалась теплым июньским вечером, около десяти часов, по очень спокойной улице Седьмого округа. Мне трудно сейчас вспомнить, какая именно это была улица, я только помню, что это возле какой-то старой церкви. Однако б течение дня этот район очень нагревался, и все к вечеру изнывали от жары. Во всех ваших европейских столицах почему-то летом наступает такая жара, что ее трудно вынести. Я была в отчаянии, готова ко всему, иными словами, пошла бы на все.

– Но в конце концов, ты могла бы найти какую-нибудь работу.

– Но какую? Учиться я не имела права. Пойти в подсобные рабочие на фабрику – значит, потерять всю красоту, испортить руки.

– Но в этом нет ничего постыдного.

– Для меня, для арабской женщины, дочери настоящего господина и внучки священной танцовщицы, это стыдно.

– Хорошо, если ты не хотела идти на завод, ты могла бы устроиться, например, где-нибудь служанкой, даже уборщицей в гостинице, если ты не хотела прислуживать.

– Как? Прислуживать другим? Никогда! В моей семье меня не учили этому. Это мне прислуживали.

– Даже когда вы потеряли все богатство?

– Младшие сестры обслуживали меня. И вот, в этот вечер, когда я шла, совершенно расстроенная, по этому большому городу, по огромному Парижу, без определенной цели, не зная, куда, и мысли мои были настолько перепутаны, что я была в таком состоянии, что готова была убить себя. Как и большинство восточных людей, смерть не пугает меня, и наш Пророк говорил, что смерть – это только начало нового и что она открывает двери в вечные сады счастья.

На что Ален заметил:

– Надеюсь, что, хотя бы с тех пор, как мы познакомились, тебя не посещают больше такие мрачные мысли?

– Не хотелось бы тебя разочаровывать, Ален, но уже давно наступило такое время, что это желание умереть больше меня не посещает. Оно прошло очень быстро, с тех пор, как мои дела заметно улучшились. Что же касается финансовой стороны...

– Благодаря тому, что ты называешь своей «профессией»?

– Благодаря моей профессии,– ответила она.– Но в тот вечер, вечер отчаяния, когда я уже не видела никакого выхода, ко мне вдруг подошел человек, с которым я только что разминулась, даже не разглядев его лица. Он вдруг догнал меня и сказал: «У вас прекрасные волосы, я никогда раньше таких не видел. Вы правильно сделали, что не отрезали их по современной моде».

Ален заметил:

– Я должен сказать, что этот человек не лишен был вкуса.

– Что касается вкуса, ты дальше поймешь, что это был за тип. Я поняла это через сутки. Но в тот вечер он показал себя с хорошей стороны. Он был вежлив, обходителен и пригласил меня поужинать. Так как я была очень голодна, я согласилась. Во время ужина в маленьком ресторанчике на улице Кюша он спросил меня, откуда я, и что делаю здесь, в Париже. Я постепенно рассказала ему обо всем, что ты теперь знаешь, и о том, какие у меня трудности. После того, как он спокойно меня выслушал, ни разу не прервав, он вдруг предложил: «Вы хотите жить у меня? На какое-то время вы можете поселиться, пока не улучшите свое положение, чтобы найти что-нибудь более вам подобающее. Я не очень богат, но у меня есть все необходимое – крыша над головой, машина, а с этим, знаете, понемногу можно выкручиваться. Я занимаюсь торговлей недвижимостью, у меня есть два компаньона, небольшое бюро, мы продаем и снимаем квартиры. Как раз сейчас наши дела идут неплохо, и, если вы поселитесь у меня, это не потребует дополнительных расходов. У вас есть какие-то вещи?» Я должна была признаться, что одежды у меня не так уж много. «Ну, ничего,– сказал он.– Для того, чтобы начать, достаточно и этого. Потом гардероб можно разнообразить». Я спросила его, что значит «начать», что он под этим подразумевает. «Я объясню это гораздо позже, малышка. Сейчас же нам необходимо заплатить за гостиницу и забрать вещи, я помогу». Самое удивительное во всем этом было, что он сдержал слово, и в полночь я покинула гостиницу, в которую мне уже было трудно возвращаться. Я быстро уложила свои вещи в маленький чемоданчик.

– В тот, где было сари? – спросил Ален.

– Да.

– А драгоценности?