Зов лабиринта

Спасение пришло внезапно. Пока она отбивалась всеми силами от этой ничем не обоснованной, но жутко неприятной мысли о преисподней, впереди мелькнул огонек. Крошечный, далекий. Ди моментально приняла стойку. Огонек, поморгав, сделался ровным, постоянным. Как загипнотизированная, не сводя с него глаз, Ди поднялась и пошла вперед, к путеводному маячку. Шагала она осторожно, с опаской нащупывая ногами дорогу. Один раз чуть не приложилась лбом о какую-то преграду, похожую на отвесную иззубренную скалистую стену. После этого двигалась, вытянув руки. Собственная слепая беспомощность была омерзительна. Но Ди пыталась лишить свои чувства и ощущения права голоса и не думать ни о чем, кроме искорки, которая выведет ее куда нужно.

А вот куда ей нужно, это уже второй вопрос, слегка менее существенный. Там видно будет.

Скоро она поняла, что огонек тоже двигается – в обратную от нее сторону. Пришлось прибавить шаг.

Из каких-то инстинктивных соображений она старалась ступать тихонько, бесшумно, как крадущийся на охоте зверь.

И вдруг светящаяся точка исчезла. Ди моментально запаниковала и, наплевав на предосторожности, ринулась вперед.

Спустя несколько мгновений, заполненных отчаянием, стало ясно, что огонек просто повернул за угол. Ди радостно выдохнула. Однако тут же и насторожилась.

Во-первых, потому, что здесь было чуть светлее и она разглядела тесные своды пещеры, как ей показалось. Неяркий свет проникал в это ответвление пространства сквозь узкий колодец наверху.

Пещера была совсем ни к чему. Излишний, вызывающий атавистический ужас декор.

А во-вторых, насторожило внезапное дополнение к путеводному огню: в тусклом освещении отчетливо прорисовывалась темная фигура с большой толстой свечой в руке. Увидев ее, Ди инстинктивно прижалась к стене. Фигура продолжала неспешное движение. Непонятная, пугающая, целеустремленная – в точности как привидение. Пластаясь по стенке, Ди беззвучно зашлепала следом.

В последний раз огонек свечи мигнул и нырнул вбок вместе с «привидением». Тотчас послышалось глухое бормотание. Шло оно как раз оттуда, куда зарулила фигура.

Ди подтянулась ближе, остановилась перевести дух, от напряжения заходящийся немым криком, а затем опасливо, одним глазком высунулась посмотреть.

И обомлела. Коленки едва не подогнулись.

Зрелище и впрямь было сногсшибательным, особенно если учесть пещерные условия происходящего. Чем-то доисторическим веяло от этой картины. Какими-то давно забытыми культурными традициями. Пещерный зал был утыкан по периметру зажженными свечами. Язычки пламени тянулись кверху и коптили. На темнеющих стенах всюду были намалеваны белые свастики, завернутые против часовой стрелки. При виде их Ди затрепетала. Но еще большую дрожь вызвало изваяние на высоком поставце у самой дальней стены. Черная фигура, растопырившая в стороны пять пар рук и гневно потрясающая разнообразными железяками – колющими, режущими, рубящими, ломающими.

Кроме того, позади рук у страшилы имелись еще и крылья, как сперва подумала Ди. Спустя мгновение крылья визуально трансформировались в густую гриву. Хотя признаки пола с расстояния не просматривались, Ди поняла, что это женщина. Воинственная дамочка была увешана черепами и свежесрезанными головами. В целом это обилие однообразных аксессуаров и украшений производило впечатление наигранности и безвкусной театральщины. Впрочем, у Невоплощенных, как уже убедилась Ди, пристрастие к дешевой театральщине – что-то вроде национальной хвори, как у англичан сухотка, у немцев параноидальная аккуратность, а у русских похренизм.

Кроме ужасной женщины в пещерном капище находились еще шестеро. Пятеро сидели, скрестив ноги, вокруг треножника, стоящего перед Десятирукой. Под плоской чашей на треноге пылал костерок, и в ней что-то булькало. Шестой только пристраивался между остальными. Ди сообразила, что это за ним она шла и вот наконец пришла. Только как же все это понимать?

Один из них был весь в белом – он сидел чуть на отшибе от сотоварищей. Четверо были кто в чем – от стеганой фуфайки и широченных безразмерных штанов до стильного джинсового костюма. На лица Ди не смотрела – к чему, если они копируют друг дружку?

Но переведя взгляд на последнего, едва не вскрикнула. Зажала рот кулаком и жадно впилась глазами в шестую неподвижно сидящую фигуру. Этот разительно отличался от остальных. Он излучал власть. Пятеро других подчинялись ему – это очевидно. Он говорил – негромко, но сильным, привычным к управлению другими голосом. Кажется, что-то рассказывал – Ди, потрясенно таращась на него, забыла слушать. Он сидел между треногой и экстравагантной дамочкой, спиной к страшилке. Огонь, выбиваясь из-под чаши с варевом, тянул к нему свои трепетные оранжевые пальцы и озарял быстрыми бликами его лицо.

Ди зачарованно глядела в это лицо, узнавая в нем свою судьбу и не веря самой себе.

Это было особенное лицо. Непохожее на другие. Ди нашла его прекрасным и одухотворенным. Волевым и выразительным. Мужественным и строгим. Добрым и суровым.

Она не сомневалась в том, что видит лицо Убивца.

ВОИНЫ ЧЕРНОЙ МАТЕРИ