Зов лабиринта

Потом повернулась и зашагала прочь – к выходу из города. Города, который она наивно вообразила своим, подвластным ей. Размечталась дуреха. Радостно напялила на себя предложенную маску ведьмы да еще и поверила – в самом деле поверила! – в истинность фальшивой личины. А ей всего-то навсего навязали роль и легонечко подтолкнули: «Иди, порезвись, поиграй в сильную личность». А сильная личность возьми да и окажись в конце концов мыльным пузырем. Потому что – яснее ясного теперь – этот город – не ее. И не ей его разрушать и возрождать. Не ей, а той, другой, на вороном гиганте. Наверное. Хотя неважно кому. Просто кому-то другому.

Лабиринт вытолкнул ее сюда. Просто потому, что в нем, в лабиринте, таких вот чужих городов, наверное, немеряно. И когда она отыщет свой – и отыщет ли – кто его знает. А без этого из лабиринта не выбраться. Не выпустит. Выход из него – не там, где вход. Иначе было бы слишком просто. Но лабиринт не хочет, чтобы было просто.

Ди шагала, уйдя в мысли, ничего не видя вокруг, только землю под ногами. Город все не кончался, превратившись в бесконечность. Уже и мысли стали расплываться в скользкую неопределенность, и настроение сделалось ровнее, а улицы тянулись и тянулись, переходя одна в другую, сворачивая, разветвляясь, обрываясь. И не вдруг, не скоро до нее дошло: это не город бесконечен, это лабиринт без конца, без края. Не выпускает. Преследует. Навязывает себя.

– Эй! Принцесса Диана! Ты перестала узнавать старых знакомых? Или мне нужно думать, что ты обиделась на меня тогда, на фуршете в «Грандиссимо»? Но я ведь уже извинился! И вдобавок ты сама мне навесила! Вот, смотри, шрам даже остался.

Ди посмотрела, не понимая. Перед ней стоял незнакомый парень в джинсах и майке и, придерживая рукой волосы, демонстрировал свой лоб.

Жизнь становилась разнообразнее час от часу.

БРЕД ВЫХОДИТ НА ОХОТУ

Пятнышко шрама было похоже на голову быка.

«Вы хотите сказать, что это я вас так?» Парень убрал руку со лба. «Вот черт, совсем забыл, что у тебя память отшибло… ой, извини… я просто слышал… убийство… такая глупость… то есть… в общем, дико жаль». – «Мне тоже. А как тебя зовут?» – «Сникерс. То есть так меня зовут друзья, и мне хватает». Ди скептически усмехнулась краешком губ. «Завидую. А за что я тебя?» Она показала глазами на бычью голову. Сникерс замялся. «Да в общем так, пустяки. Давай забудем?» – «А я уже забыла» – «Да? Это здорово. Значит, ты на меня не злишься?» – «Я тебя даже не знаю. Теперь». Сникерс как будто даже обрадовался этому и расцвел в улыбке до ушей. «Так давай знакомиться! Я – Сникерс. Живу тут недалеко. Вместе с… э-э… моим приятелем. Пошли к нам? Мы тебе свои стихи почитаем. И новые, и старые. Они тебе раньше нравились. Кажется».

Ди посмотрела на него в упор. Сникерс потупил взор и смущенно переступил с ноги на ногу. «А ты случайно не запал на меня? Если так, то сразу предупреждаю – это безнадежно». – «Нет, что ты. – Парень упрямо воротил глаза на сторону. – Мое сердце занято. Пойдем к нам, я вас познакомлю. Заново».

Ди не раздумывая согласилась – чтобы хоть на время забыть о лабиринте, отгородиться от него шторкой былой жизни в лице этого парня с шоколадным именем. Надо же – ему хватает! Как бы она хотела, чтобы и ей хватало ее теперешнего обгрызенного имени. Но почему-то не хватало. Чего-то недоставало. И кажется, очень многого. Ну почему одним нужно так мало, а другим приходится бесконечно рыскать в поисках многого?

Они пошли по улице. Сникерс жизнерадостно размахивал руками и рассказывал одну за другой истории про каких-то неведомых общих знакомых, про свою работу литературного, театрального и по совместительству рекламного агента, и про то, как грустно быть поэтом, которого почти не знают, потому что поэзия нынче никому, совершенно никому не нужна. Конъюнктура нынче не та, со вздохом подвел черту Сникерс. Ди что-то отвечала – что-то не слишком оригинальное и, скорее всего, банальное, потому что, по правде говоря, ей поэзия тоже сейчас была совсем ни к чему. Как и проза. Вот уже десять минут, пока они шли, сознание заполнялось малыми порциями тревоги. А потом количество перешло в новое качество и наружу выплеснулся страх.

«Послушай, ты ничего не замечаешь?» Сникерс оглянулся по сторонам. «Нет. А что? Хотя странно, мы уже должны были прийти. Тут же совсем близко». – «Вот именно. По-моему, мы заблудились». – «Как это заблудились? Я здесь каждый метр с детства наизусть знаю». – «Очень просто».

На самом деле они не заблудились. О нет. Просто Ди не договаривала, утаивая истину, осторожничала, боясь раскрыть карты перед этим хоть и ужасно милым, но таким далеким от нее, совсем чужим человеком.