Зов крови

— ЭМВ-5, — ответил брат. — Высокоточное оружие, предназначенное для выведения из строя электротехники, боевой техники и пехоты в зависимости от вида боеприпасов, — слово в слово повторил Леха. А я-то думал, что он меня даже не слушал, пока возился с пушкой! А он слушал, да еще и повторил в точности… Недооценил я брата.

Беркут замолчал, наступила тишина. Леха открыл маленькую крышку на прикладе, внутри приклада была маленькая черная отвертка, предназначенная для разборки «гауссовки», маленький пузырек с маслом, чтобы смазывать детали, и еще какие-то инструменты. Шомпола для винтовки не было, видимо, при отсутствии пороха, ствол не загрязнялся, хотя нужно было хоть что-то для чистки.

— Дай-ка батарею, — попросил брат, и я протянул ему обе батареи. Но вставлять аккумулятор в окно ствольной коробки не стал, убрав их в кармашки на поясе. Винтовку он повесил на плечо, а в руки взял «Абакан».

— И что дальше? — спросил Беркут.

— Стоит пойти к этой машине, — все же решил я. — Пора узнать что там.

В подсознании выстраивалась картина происходящего, но слишком нечеткая, чтобы полностью рассмотреть ее. Особенно крепко в сознании засели три обстоятельства: неизвестная машина, управление временем и этот Ливанов. И… та самая ли это машина, которая отправила меня на пять лет назад? Я посмотрел на ПДА, в календарь.

Так, я пришел в Зону в августе этого года. То есть, тот я, кто ушел из дома в этом году. Он ушел в Зону два с половиной месяца назад, спустя месяц он отправился в прошлое, активировав машину времени. Я застыл: именно в то время, в конце сентября, начали пропадать сталкеры, сидящие тут. Пятьдесят человек, пятьдесят дней, и никого не осталось… А я сидел на первом уровне, когда я (он) переместился. Черт, черт! Как же все запутанно! Но именно так все и происходит, и никаких изменений во времени нет, то есть, брат Лехи, принадлежащий этому потоку времени, отправился в прошлое. И вдруг я почувствовал себя чужим, для него, для Зоны, для всего остального мира. Ведь я из другого времени…

Я посмотрел на Леху. Получалось, что пришел он не за мной, а за тем братом, что отправился в прошлое полтора месяца назад. И снова я почувствовал себя чужаком.

На душе стало гадко, и даже глаза защипало. Так, Миронов! Ты бывший милиционер, отставить хныканье! Это твой брат, а это теперь твое время, ибо Сергей Юрьевич Миронов из этого потока времени, двадцати четырех лет от роду, отправился на пять лет назад, а ты, двадцатидевятилетний Грэй, проживший в Зоне пять лет, стал единственным братом Алексея этого потока. И все, запомни, он твой брат, и ты по-прежнему будешь заботиться о нем, как о себе.

В сердце кольнуло. А ведь не получится долго заботиться. Потому что ты умираешь, — сказал ехидный внутренний голос.

В каком веке мы живем?! — ответил я. За деньги можно сделать операцию, а с моими талантами в Зоне можно легко раздобыть денег.

Но ведь брат пришел, чтобы забрать тебя из Зоны…

— Серега, ты идешь?

— Иду, — ответил я. Меня прошиб легкий пот, когда я услышал в себе ехидные слова разума. — Иду…

Той же карточкой я открыл дверь на третий уровень. И когда мы вошли, меня заколотило.

Глава 10 — «Олимп»: Level 3

[Грэй]

Ярко освещенная белая комната. Огромное количество компьютеров и прочей электроники. Километры кабелей. Двухметровый цилиндр — полтора месяца назад из него исчез для этого мира Сергей Миронов.

Ливанов — бывший ученый «О-сознания», руководивший проектом управления временем. «Весь персонал исчез…» Сталкеры тоже пропадали без следа. Я вспомнил чувство прыжка во времени — давление поднимается, все тело колотит. И разум где-то далеко, будто не успевает за телом…

Мы прошли дальше, к центру комнаты. Те контейнеры, в которых находятся артефакты, дающие энергию для машины. Беркут подошел к ним, я встал около контейнеров, Леха встал напротив входа в цилиндр.

— Это и есть машина? — поинтересовался Леха. — Та, о которой вы говорили?

Я думал, сказать ему, или не сказать, что я не тот Серега, которого он ищет. Но в то же время я единственный Серега, которого он теперь может найти. Хотелось поделиться с ним своей историей, что мне уже даже не двадцать четыре, а двадцать девять, рассказать, что я повидал, что пришлось пережить…

Шаркающие шаги у двери заставили меня вернуться в реальность. Мы обернулись к двери, вскинув оружие. Там стоял монолитовец в черном комбинезоне, в одной руке держа пистолет, а в другой гранату.

— Она без чеки, — хриплым голосом заверил он. — Разнесет на куски всех нас.

— Верим, — сказал я, держа его на мушке.

Сектант был плох. Наверное, это от того, что рана в груди кровоточила, на изорванном комбинезоне было море темной крови, а нога тащилась за ним, когда он шел. Но тем не менее, он не спешил умирать или даже терять сознание. Он не обращал внимания на раны.

— Наконец-то… — с каким-то странным акцентом он проговорил. — Ты, — указал он на Леху «береттой», — быстро, отдай ему «батарейку», — он перевел пистолет на Беркута.

— Откуда…

— Живо!