Зов крови

Ее гнев поразил его так неожиданно, что ему пришлось сжать виски. Не контролируя свои движения, Франц Леопольд пошатываясь отошел назад и ударился затылком о стену. Затем он пощупал голову. Нет, крови не было. И что себе вообразила эта девчонка? Никто не смел разговаривать с ним в таком тоне! Никто! Он попытался разжечь в себе гнев, но ему это не удалось, и он тут же погас. Он поднял руку, на которой еще были видны следы ее глубокого укуса, и коснулся щеки.

— Лео, — прошептал он и не удержался от улыбки.

— Что ты тут делаешь?

Голос профессора Ругуччио грубо вырвал его из мечтаний.

— Я строго предупредил Матиаса. Как ты осмелился уклониться от справедливого наказания? — И, не дав ему возможности ответить, заявил: — Если ты сейчас же не отправишься в свой саркофаг, я лично продлю твое заточение еще на три ночи.

Франц Леопольд предпочел послушаться. Это было не первое его поражение за эту ночь.

ЗАСЛУЖЕННОЕ НАКАЗАНИЕ

Это было еще хуже, чем Алиса себе представляла. Ее никогда прежде не запирали на три ночи! Уже на вторую ночь ей показалось, что она не сможет вынести жажду крови. Зная, что это бесполезно, она все-таки попыталась приподнять каменную плиту на плечах. Потом она барабанила по ней руками и ногами, но крышка гроба не сдвинулась ни на йоту. За все свое тринадцатилетнее существование она не чувствовала себя такой жалкой. Временами гордость брала свое и она, стиснув зубы, лежала неподвижно, однако потом снова начинала стонать и метаться, словно раненый зверь. Неужели и с другими было то же самое? С каким удовольствием она бы поменялась местами с Иви и ухаживала сейчас за волком! Она страдала не только от голода, который разрывал ее тело, затуманивая чувства, но и от одиночества. У Иви был Сеймоур, и ощущение мягкого меха под рукой наверняка действовало очень успокаивающе.

В третью ночь уже и гордость не помогала. Алиса царапала ногтями внутреннюю поверхность каменной крышки. Этой ночью она готова была на все, лишь бы кто-нибудь освободил ее из заточения и дал ей хоть немного крови. Но не было никого, кого она могла бы умолять. Кто хоть немного утешил бы ее.

«Это неправда, я здесь. Ты — не одна!»

Алиса подавила стон и прислушалась. Она все еще ничего не слышала, но совершенно отчетливо почувствовала ее.

— Иви?

Алиса прижала ладони к крышке гроба. Да, это была она.

«Раздели со мной свою боль и свое одиночество. Отдай мне свое отчаяние, чтобы я могла смягчить его».

Ее мысли пронизывали камень. Появилось ощущение, будто Алису мягко окутывает теплое облако. Мгновение Алиса пыталась сделать вид, что все в порядке и подруге не нужно беспокоиться о ней, но боль была слишком сильной.

«Да, отпусти ее. Не держи боль в себе. Только так я могу разделить ее с тобой, и тогда тебе будет легче переносить страдания».

«Как такое возможно?» — подумала Алиса, отмечая, что она на самом деле чувствует себя лучше. Одиночество развеялось, и даже жажда крови больше не была такой мучительной. Она знала, что руки Иви находятся прямо над ней. Каменная плита явно не могла сдержать поток энергии.

«Попытайся расслабиться. Да, выпрямись и снова ложись на спину. Скоро наступит утро и принесет тебе забвение. А когда ты снова проснешься, уже все пройдет».

Было легко повиноваться голосу, звучавшему в ее голове. «Да, вот так. А теперь я проведаю других».

Алиса поняла, что Иви отошла от нее, но чувство облегчения осталось.

Иви ходила от саркофага к саркофагу. С каждым разом ее шаги становились все тяжелее, а на лице росло напряжение. Взять на себя часть груза каждого было нелегко, но она твердо решила внести свою лепту и облегчить их страдания — даже у Дракас!

Иви подошла к саркофагу Франца Леопольда. Как и в случае с Алисой, она положила ладони на камень и мысленно позвала его. Франц Леопольд ответил ей таким же образом:

«Что ты хочешь?»

Иви знала, что мучения делали его грубым.

«Я хочу помочь тебе. Открой свой разум и раздели со мной свою боль, тогда тебе станет легче».

Но вместо того чтобы послушаться, он попытался закрыться перед ней, и Иви сразу почувствовала его сопротивление.

«Это не слабость, Лео. Разве я тоже не заслужила разделить боль со всеми вами? Пожалуйста, дай мне почувствовать тебя и облегчить твои страдания».

Но защита осталась.