Зов Халидона

Без трех минут семь — двенадцать по Лондону — в дверь номера отрывисто постучали. Алекс вздрогнул. Малкольм ничего не сказал о возможных визитерах; никто не мог знать, что он здесь. Он подошел к двери.

— Кто там?

Знакомый голос неуверенно произнес снаружи:

— Это вы... Маколиф?

В это же мгновение Алекс узнал его. И все понял. Симметричность действий и расчет времени оказались просто потрясающи. Только экстраординарному уму под силу задумать и реализовать столь символичную встречу.

Он открыл дверь.

Р.-С. Холкрофт, британский разведчик, собственной персоной стоял в коридоре, застыв от напряжения.

— Слава Богу! Это все же вы... А я им так и не поверил. Ведь ваши сигналы с реки... никаких сбоев, ничего!

— Это, — прервал его Алекс, — самое бездарное заявление, которое я когда-либо слышал.

— Они вытащили меня из моих апартаментов в Кингстоне... перед рассветом. Отвезли в горы...

— И переправили на самолете в Монтего, — закончил за него Алекс. — Входите, Холкрофт. У нас осталось семьдесят пять секунд.

— До чего?

— Об этом мы с вами сейчас узнаем.

Приятный высокий голос с карибским акцентом на фоне музыки сообщил, что «в солнечном раю Монтего-Бей» ровно семь часов утра. На экране телевизора появилась заставка, изображающая великолепный пляж с белоснежным песком. Диктор, нарочито подражая английской манере, начал рекламировать прелестную жизнь «на нашем острове» и приглашать посетить его «всех желающих из стран с холодным климатом». По ходу дела он сообщил, что в Нью-Йорке резко похолодало.

Двенадцать часов в Лондоне.

Ничего необычного.

Ничего.

Холкрофт молча стоял у окна, разглядывая сине-зеленые воды залива. Он был в ярости, как человек, который потерял контроль над ситуацией, потому что не понимал, какие действия предпринимает его противник. И, что более важно, — зачем.

Манипулятором манипулировали.

Маколиф сидел на кровати, уставившись в телевизор, где теперь доверчивых путешественников дурили рассказом о «прекрасном городе Кингстоне». По радио в это время дикая музыка перемежалась коммерческой рекламой всевозможных товаров и услуг. Потом началась передача «Голос министерства здравоохранения», в которой ямайским женщинам вкрадчиво объясняли, как предохраниться от беременности. Потом — прогноз погоды... где вместо слов «временами облачно» всегда говорили «временами солнечно».

Ничего необычного.

Ничего.

Прошло одиннадцать минут после полудня, по лондонскому времени.

Пока ничего.

И тут началось.

* * *

«Мы прерываем нашу передачу...»

Это было похоже на цунами — волна, зародившись вокеанских глубинах, набирала разбег, превращалась в страшную, силу, крушащую все на своем пути.

Вырисовывалась кошмарная картина.

Первое объявление можно было расценить как прелюдию, как звук одинокой флейты, лишь намечавшей основную мелодию, которую вскоре подхватит оркестр.

Взрыв и смерть в Порт-Антонио.

Восточное крыло особняка Артура Крафта уничтожено; в результате взрыва пострадало все здание. Среди погибших предположительно и сам патриарх фонда.

Серии взрывов предшествовала оружейная перестрелка. Порт-Антонио в панике.

Перестрелка. Взрывы.

Событие редкое, это правда, но не такое уж исключительное для этой страны, где царит насилие и произвол. Где злоба всегда готова выплеснуться наружу.

Следующее экстренное сообщение прозвучало через десять минут. Оно поступило — не случайно, подумал Алекс, — из Лондона. На экране телевизора появилась бегущая строка с текстом: "Серия убийств в Лондоне. Подробности в «Новостях часа». На радио позволили себе закончить длинную музыкальную рекламу, и лишь после этого диктор трагичным голосом повторил эту информацию.

Отсутствие деталей не мешало понять суть происшедшего. Убито четверо достаточно известных лиц из числа высокопоставленных правительственных чиновников и промышленников. Директор компании «Ллойде», сотрудник налоговой службы, два члена палаты общин, причем оба — председатели промышленных комитетов.

Способы убийства: двоих — так же, как на Ямайке, двоих — иначе, с особой изощренностью.

Выстрел из мощной винтовки, произведенный из окна здания, выходящего на Белгрейв-сквер. Взрывчатка в автомобиле, стоявшем перед Вестминстерским дворцом. Далее — новенькое. Яд — предположительно стрихнин — в стакане с мартини «Бифитер», от которого наступила смерть в течение десяти минут. Нож, всаженный в тело жертвы на оживленном перекрестке Стрэнда, — жестокая и пугающая смерть...

Убийства совершились; убийцы не обнаружены.

Р.-С. Холкрофт слушал возбужденный голос ямайского диктора, стоя у окна. Он не мог скрыть своего потрясения.

— Боже мой!.. Каждый из них в свое время был у нас под колпаком...

— Под чем?

— Под подозрением. Должностные преступления, вымогательство, мошенничество... Но мы ничего не могли доказать.

— Зато сейчас доказали.

Пришел черед Парижа. «Рейтер» первым передало сообщение, которое подхватили другие информационные агентства: И снова было четыре жертвы. Четыре француза, точнее, три француза и одна француженка. Но все равно — четверо.