Зов глубины

Только теперь Леон заметил Кариму: она стояла в открытом шлюзе, уставившись на него. О нет! Лицезреть его в таком виде – всё равно что застать голышом. Он мог бы что-нибудь сказать – компьютер в окси-скине озвучивал движения его губ, – но не мог произнести ни слова: слишком явно читалось в её глазах, какой он ей сейчас чужой. Может, хватило бы простого «привет», чтобы растопить лёд… Но мать уже утащила Кариму прочь.

У Леона засосало под ложечкой. Пытаясь не обращать на это внимания, он закончил проверку снаряжения. Паула была уже в шлюзе и нетерпеливо махнула ему клешнёй-манипулятором, чтобы он шёл за ней; в другой руке у неё был инструмент для подводной сварки. Леон кивнул, надел ласты и пошаркал за ней. На суше он в полном снаряжении был очень неуклюж. Но едва Леон ощутил приятную прохладу наполнившей шлюз воды – час его настал: он снова парил в невесомости. Мгновенно успокоившись и сосредоточившись, он свернулся калачиком, напряг мускулы и, когда внешний шлюз открылся, оттолкнулся ластами и выплыл в открытое море. Наконец-то он на свободе!

Крутанувшись на месте и оглядевшись вокруг, Леон опередил Паулу и рванул к повреждённому складскому отсеку. Он чувствовал, что Люси плывёт рядом – изящная как танцовщица, и некоторое время ощущал полную гармонию. С самим собой, с миром, с Люси. Вот оно – счастье!

В двадцати метрах от него «Марлин», громко гудя электрическими двигателями, устремился вверх – навстречу далёкому небу, в существование которого здесь, внизу, верилось с трудом.

Нет слов!

Как выяснилось, станция не сильно пострадала: уже на следующий день Паула и Луи заделали течь, откачали воду со склада и устранили другие повреждения. Большая часть снаряжения, оказавшегося под водой, уцелела. В сводках с поверхности – с островов – тоже сообщалось лишь о незначительном ущербе от подводного землетрясения.

И всё же Леона не покидали сомнения. Моретрясение – именно сейчас, когда море будто сошло с ума? С чем всё это связано? Не его одного занимали эти вопросы – учёные на станции трудились круглыми сутками; они постоянно ходили в море на маленьком батискафе «Циско». Глиссеры и два подводных робота тоже были задействованы. Леон с Джулианом и Томом часто помогали в воде: Матти Коваляйнен временно отменил запрет на ныряние.

Несмотря на все эти занятия, Леон ощущал внутри пустоту, которую ничем не мог заполнить, и даже радость от пребывания в море скоро улетучилась. Люси всячески пыталась его развеселить.

– Пойдём подразним морских огурцов, – предложила она. Некоторые виды этих трубчатых существ, ползающих в песке и иле, от прикосновения начинают светиться.

– Нет, спасибо, – недовольно отказался Леон. – Морские огурцы поглощают мусор – пусть выполняют свою работу.

– Скучаешь по ней? – мысленно вздохнула Люси.

– По кому – по Билли? Она же через неделю вернётся.

– Друг мой, ты знаешь, о ком я. От самого себя скрывать нехорошо.

Да, Люси права. Леон признался себе, что скучает по Кариме. Ему никак не удавалось отделаться от мыслей о ней. Да что с ним такое происходит!

У него так много вопросов – и их становится всё больше. Насколько шокировал Кариму его вид в окси-скине? Благополучно ли она добралась до поверхности, чем сейчас занимается? С какими чувствами вспоминает время, проведённое на борту «Бентоса II», рада ли, что вырвалась из тёмного океанского подвала? Когда полетит обратно в Германию? И скоро ли его забудет?

Лишь когда Люси понадобилась помощь, Леон сумел взять себя в руки. Ей снова предстояла «процедура» – ветеринарный осмотр, который его напарница проходила с большой неохотой. Вот и в этот раз было адски трудно заманить её через узкий шлюз в медицинский центр. Хотя вообще-то осьминоги могут некоторое время обходиться без воды.

– Не хочу, не хочу, нет-нет, ужасно! – Её мысли ножом вонзались ему в мозг, и Леону стоило большого труда это выдержать.

– Потерпи, малышка. Это совсем не страшно. Я всё время буду с тобой.

– «Потерпи-потерпи»! Дурацкие слова – и ничего не значат! – Люси заупрямилась, прилепившись присосками к внешней стороне маленького шлюза.

Леон вздохнул:

– Извини, Люси, постараюсь их больше не произносить, а теперь ПОЙДЁМ – не то Мак-Кредди разозлится!

Когда час спустя Люси, извиваясь всеми восемью щупальцами, наконец оказалась в мелком стальном резервуаре ветеринарного кабинета, Леон находился на грани нервного истощения. Он провёл рукой по блестящему телу осьминога. Кожа Люси посерела, но это не значит, что она больна: почти все осьминоги и каракатицы способны маскироваться под грунт подобно хамелеонам.