Зов Древних

План ближайших действий был уже готов, когда Хорса, снова сбившийся на гандерскую манеру изъясняться, заканчивал рассказ о том, где, кто и при каких обстоятельствах последний раз видел пропавший охотничий отряд и как тем же утром, когда белый туман уполз в свои дневные убежища, в распадке у ручья нашли два драконьих следа, а третий и четвертый — близ вершины соседнего холма, у расселины в камнях. Последняя подробность несколько насторожила Конана: судя по легендам, именно в таких местах были входы в обиталища желтолицых, словно кхитайцы, паков.

Значило ли это, что черный дракон каким-то образом все же был связан с подгорной нечистью, или же ни о чем не говорило — неизвестно, но это следовало учесть. Подумав о нечисти, Конан тут же осекся. Джавидов он тоже поначалу считал нечистью и мерзким отродьем Нергала, а что оказалось на деле? Поторопиться стоило, но спешить — никогда.

— Все понятно, Хорса. Ты, как всегда, сделал все отлично, а потому отправишься со мной. Я бывал в подземельях и не сомневаюсь: твоя внимательность пригодится там больше, чем здесь. Публий сейчас крепко держит Тарантию, и я не вижу причины, отчего бы мне не прогуляться на неделю-две к старому верному Мабидану. Он был на моей стороне во всех передрягах, вот и повод изъявить ему свое благоволение. Как тебе новая королевская блажь? Я ценю твое слово, хотя от своего не отступлюсь.

— Ты не труслив, кениг. И меч твой — не худший клинок королевства,— почтительно ответил гандер. — Удача любит тебя, и Митра сегодня послал знамение — зеленый луч. Долг воина следовать за кенигом, пусть даже тот не очень умен и не слишком щедр. Ты же — воин, и ты помнишь о своих воинах. В сказаниях нашей страны говорится о кладе великого черного змея, властелина высот и глубин. Некогда змей повелевал страной гандеров, пока те не сделались сильны и непобедимы. Тогда змей ушел в свои небесные и подземные владения, а для гандеров оставил тайный клад. Только величайшему кенигу откроется завещание великого змея. Ты — великий кениг, и, может быть, предание говорит о тебе. Я последую за тобой.

— Я знал, что ты ответишь так.— Король возложил железную руку на плечо Хорсы.

Молодой гандер чем-то напомнил королю Бальфуса, убитого пиктами близ Черной реки. На миг ему стало жаль Хорсу: молодой человек мог запросто погибнуть ради прихоти короля. Но Конан знал, что гандер, давший слово, на попятный не пойдет, чего, впрочем, никогда не делал и сам киммериец. Они оба были упрямы, и, значит, так определили боги. Хорса был прав.

В комнате стало совсем темно, только белая рубаха Хорсы проступала невнятным пятном. В окно заглядывали крупные южные звезды.

— Дело решено, Хорса, — заключил король. — Позови сюда сотника Умберто. И распорядись, чтобы принесли побольше свечей. Не спускай глаз с гонца, и пусть приготовят все нужное для похода. С Публием и еще кое с кем я побеседую сам, когда закончу с сотником. Теперь ступай. Готовься: до Фрогхамока у нас не будет ни одной ночи для хорошего сна.

Хорса поклонился и уже было вышел за дверь, как вдруг Конана осенило.

— Постой, еще одно. — Король скрестил на груди руки. — Во-первых, пусть мудрецы в своих Палатах Древности почешут лбы, хоть час и поздний, и отыщут мне такого, чтобы знал все сказки про полуночный восход не хуже Аммия III Мабидана, а заодно хоть что-нибудь смыслил в тех местах, полых холмах и во всем прочем, о чем наговорил гонец. Да поскорее. Если поднимут с ложа — ничего страшного. Я умею быть благодарным.

— Что, во-вторых, кениг? — спросил Хорса, нимало, казалось, не удивленный внезапно вспыхнувшим интересом короля к наукам.

— Во-вторых, пускай виночерпий хоть из-под земли добудет настоящего ячменного пива. Такого, как делают в Нордхейме, и чтоб холодного. Теперь действительно все. Иди, Хорса.

Гандер в очередной раз с достоинством поклонился и, наконец, вышел. Пока найдут Умберто, пока проснется толстый виночерпий, пока мудрые старцы перестанут чихать от пыли, поднятой от их пергаментов и папирусов, и сообразят, чего хочет король, минет четверть ночи.

Самому Конану не было нужды собираться. Все необходимое находилось рядом, в этой комнате: пледы, шкуры, вода во фляге, хлеб и меч. Срываться в путь в любой час и в любом состоянии Конан научился давно. Можно было даже вздремнуть, чем король и занялся. Просыпался он от малейшего шума или же ровно тогда, когда сам того хотел, словно внутри у него были часы.

Миг окончательного пробуждения настал несколько раньше ожидаемого, но Конану и того было довольно. В серебряной чаше он сам смешал вино и ледяную родниковую воду и выпил все мелкими глотками. Сонливость улетучилась мгновенно. В комнату вошли слуги, которые принесли пиво, свежую пищу и свечи.