Зов бездны

Наконец у входа зашумели. Товарищи узнали, что мне удалось пройти стык, и к семи часам вечера я услышал голос. Это звал меня Пьер Лафон, милый «маленький Пьер». Он спустил мне тридцатиметровую лестницу и веревку. Так я поднялся наверх.

Сказывались двадцать восемь суток непрерывной вахты; я испытывал большую потерю сил, но не опускал рук.

Так прошла эта экспедиция 1959 года в Кум-Уарнэде, которая закончилась неожиданным успехом.

Человек — существо ненасытное, и спелеологи, побуждаемые природным любопытством, любят докапываться до сути вещей. Открытие связи между пропастью Раймонды и колодцем Елей, конечно, подтвердило мои выводы и увенчало все труды; но этот успех неминуемо должен был поставить передо мной еще одну проблему: как продолжать поиски?

Я считал, что колодец Елей является лишь вехой; он позволил нам окинуть взором верхнюю часть пропасти Раймонды. Разумно предположить, что еще выше, у самых истоков системы Тромба, мы найдем и другие колодцы. Они, вероятно, соответствуют почти отвесным трубам, на которые недавно взбирались Брандт и Раймонда.

Я снова открыл блокнот. Кроки мои не были безупречными. Сопоставив внутрипещерную и поверхностную топографию, я попытался под покровом леса наметить вероятное расположение вертикального отверстия, ведущего в пропасть Раймонды.

Затем я отметил это место, собрав крупные камни и сложив из них тур. Однако окружающий подлесок, кустарник и перегной не выдавали никаких обнажений, в которых могли быть трещины, щели или отверстия колодцев. И все-таки метров через двадцать меня привлек островок, сложенный бесформенными глыбами известняка. Среди них возвышалось старое дерево. Это дерево приковало мое внимание. Оно похоже было на тис, породу весьма редкую на массиве Арба.

Взбираясь по камням, я подошел ближе и убедился, что это действительно тис. У его подножия я заметил узкую и неглубокую расщелину, каких так много в этих карровых известняках.[11] Я просунул голову в эту расщелину, стараясь рассмотреть и «прослушать» ее.

Ничего не слышу, а на глубине четырех метров вижу лишь горизонтальное дно, заваленное булыжниками и листьями деревьев. Однако здесь чувствуется едва ощутимое дыхание. Что это? Иллюзия или в самом деле слабое дуновение? Я потер стенку, пробуя стереть с нее пыль высохших лишайников. Как мне показалось, эта пыль летела вниз несколько быстрее, чем легкий порошок. Значит, в этой расщелине имеется небольшая тяга.

Еще через несколько минут мне удалось, насколько позволяли размеры тела, спуститься в эту дыру. На четвереньках дополз я до тупика, где отсутствовало движение воздуха. Нелегко было возвращаться; я окинул взглядом другой край дна. С этой стороны расщелина оказалась еще уже, и я даже не смог просунуть в нее голову. Для очистки совести бросаю туда небольшой булыжник и с удивлением слышу, как он падает на несколько метров. Бросив пять-шесть камней, я подсчитал, что на глубине порядка десяти метров они останавливаются, отскакивают от сходящихся, по-видимому очень близко, стенок и глухо ударяются о землистый грунт.

Наверху у корней тиса я оставил рюкзак и ледоруб, поэтому теперь приходилось делать большие усилия, чтобы выбраться из щели и тотчас вновь спуститься, вооружившись необходимым снаряжением. Прежде всего я запасся электрическим фонариком; теперь я смог осветить места, где до сих пор блуждал в полутьме. Затем при помощи ледоруба удалось обломать несколько небольших каменных выступов, и это позволило мне немного просунуться в щель, держа в вытянутой руке лампу. Пока я проделывал это, случилась небольшая неприятность. Я заметил, как у меня из нагрудного кармана выскользнул компас. Он упал в темноту. А вниз мне было видно лишь на два метра. Но и этого было довольно, чтобы утверждать: по ту сторону узкой каменной горловины колодец расширяется и становится доступным. Соорудив нечто вроде лота, я привязал к бечевке булыжник и начал зондировать эту полость. Камень упрямо останавливался на глубине десяти метров. Что же это было: дно или всего лишь карниз?

Должен признаться: те скудные сведения, которые я смог сообщить вечером моим товарищам, возвратившись в лагерь, отнюдь не вызвали сенсации. Правда, все были слишком возбуждены лихорадкой отъезда, ибо экспедиция закончилась, участники деловито упаковывали оборудование и снимали палатки, собираясь в путь. На следующее утро марсельцы и эксинцы спустились к перевалу Порте и оттуда отправились к себе в Прованс, одни на собственных автомобилях, другие на катере, третьи на попутной машине.

Так как до моего дома было недалеко, я твердо решил вернуться и завершить исследование колодца Тиса. Но удалось мне это лишь спустя пятнадцать дней, 28 августа, вместе с Раймондой. Она тоже была заинтригована и не меньше меня проявляла нетерпение. Ей хотелось узнать, что же это за новая «дыра».