Зов Атлантиды

Мульч практически исчез в облаке пузырей, его изображение многократно искажалось и отражалось их поверхностями. Пузырей становилось все больше и больше. Рытвинг показал себя убедительным подобием клоунской машины, вмещающей больше пассажиров, чем то дозволяется законами физики. Аморфобот раздулся до предела, от непомерного давления его поверхность пошла пятнами. Он запрыгал на месте, испуская струи таинственного мутного газа.

– Ладно, Мульч, я хорошо повеселился. – И Лохби, даже с некоторой неохотой, нажал кнопку шокера, чего, как оказалось, делать не следовало.

Даже аморфобот попытался не выполнить приказ, но гном настаивал, тыкал в кнопку пальцем, пока от двух узлов на металлическом сердце с треском не побежали уже знакомые искры.

Любой первокурсник химфака объяснил бы Лохби, насколько опасно возникновение искр рядом с неизвестным газом.

К сожалению, Лохби не водил знакомств с первокурсниками и очень удивился, когда выпущенный Мульчем газ начал воспламеняться, пузырь за пузырем, в цепной реакции мини-взрывов. Бот раздулся еще сильнее, его оболочка лопнула, и на пол струями хлынул гель. Он запрыгал от пола до потолка, потом прокатился по камере, подмяв под себя Лохби, будто гигантская шина. Тем самым аморфобот подтвердил надежность придуманной Жеребкинсом конструкции и стандартов, в соответствии с которыми сохранял целостность даже в самых опасных ситуациях. Он переносил гель из поврежденных областей в неповрежденные и пытался устранить течи.

Оглушенный охранник валялся на палубе, а бот, дрожа и то раздуваясь, то опадая, прилип к люку. И, как предписывалось для подобных случаев, приступил к выполнению глубоко скрытой команды самосохранения, которую Финт не удосужился блокировать. Если пробный образец, отобранный аморфоботом, представлял угрозу для его существования, объект немедленно отторгался. А этот зловонный гном представлял явную угрозу, поэтому аморфобот выбросил его на закопченную палубу, где Мульч и замер, окутанный клубами дыма.

– Зря я доел эту полевку под соусом карри, – пробормотал он и отключился.

Первым очнулся Бобб Лохби.

– Ну ты даешь! – сказал он, выплюнув комок обгорелого геля. – Ты выбрался, будь я проклят, поэтому я чувствую себя обязанным подставить задницу для пинка.

Лохби встал, поместив корму над лицом бесчувственного Мульча, но никакой реакции не дождался.

– Нет желающих? – спросил он. – Тогда не говорите потом, будто я не предлагал.

– Есть, – услышал он голос за спиной. – Не возражаешь, если я тебя пну?

Бобб обернулся и успел увидеть огромный ботинок, устремившийся к его заду, а за ботинком рассерженное лицо, несмотря на некоторую расплывчатость картинки в глазах гнома, несомненно принадлежавшее человеку по имени Дворецки.

Честно говоря, Мульч не рассчитывал вырваться из чрева аморфобота, он просто надеялся на несколько секунд отвлечь внимание Бобба Лохби, пока Жеребкинс осуществит одну из своих гениальных технических идей.

Это ему удалось. Пока Лохби наблюдал за пищеварительными упражнениями гнома, Жеребкинс синхронизировал компьютер, подобранный Артемисом на месте крушения, со своим аморфоботом. В лабораторных условиях на подключение и отправку одной строки кода, отключающей подаваемые украденным блоком управления команды, ушло бы секунд десять, но подвешенный в аморфоботе кентавр потратил на это более половины минуты. Когда дисплей засветился зеленым, Жеребкинс связался по сети с другими ботами и передал им команду раствориться.

Буквально через полсекунды Джульетта и Дворецки вывалились на палубу, глаза у них слезились, а в горле першило от геля. Артемис по-прежнему находился без сознания в результате поражения электрическим разрядом.

Дворецки приземлился на ноги, выплюнул дрянь и бросился в атаку.

Бедняга Лохби не имел ни малейших шансов, Дворецки даже почти ничего не пришлось делать. С одного пинка гном впал в панику, заметался и врезался в металлическую скамью. Там он и обмяк, заскулив на удивление по-детски.

Дворецки мгновенно подскочил к Артемису и проверил пульс.

– Сердце в порядке? – спросила Джульетта, склонившись над Мульчем.

– Бьется, – ответил брат. – Больше ничего не могу сказать. Нужно переправить его в плавучий госпиталь. И Мульча тоже.

Гном закашлялся и пробормотал что-то о пиве и ватрушках.

– Что? Ватрушки под пиво? Или пивные ватрушки? – Джульетта бросила взгляд на брата. – По-моему, Мульч бредит, не разберу толком.

Дворецки снял с ремня у Бобба Лохби пистолет, потом бесцеремонно взвалил гнома на широкую спину Жеребкинса.

– Значит, так. Поступим следующим образом. Переправим Артемиса и Мульча на борт «Ностремиуса», а потом, если понадобится, я спасу Элфи.

Джульетта откинула назад голову.

– Но Жеребкинс может…

– Шевелись, – прогремел Дворецки. – Уходим немедленно. Это не обсуждается.

– Ладно. Но если ты не вернешься к нам через пять минут, я приду за тобой.

– Буду весьма признателен, – отозвался Дворецки, закидывая на спину Жеребкинсу Мульча, а следом – бесчувственного Артемиса. – А если приведешь с собой попавшиеся на пути войска, так вообще здорово.