Зов Атлантиды

– Зачем тебе мой телефон?!

Артемис дождался, пока крики стихнут, и, как всегда кратко и снисходительно, опроверг возражения по пунктам:

– Я должен спуститься на дно, потому что следующая фаза плана Финта неминуемо связана с дальнейшими жертвами, а лучше рискнуть несколькими жизнями, чем поставить под удар жизни многих.

– Знаю, это было в «Звездном пути»! – встрял Мульч.

– Спуститься должен именно я, – продолжал Артемис, – поскольку скафандр у нас только один, причем приблизительно моего размера. И если я не ошибаюсь (а вероятность того, что я ошибаюсь, очень мала), соответствие размера жизненно важно для применения скафандров, если, конечно, не хочешь, чтобы глаза из орбит вылезли.

Произнеси эти слова кто-нибудь другой, они прозвучали бы шуткой, призванной разрядить атмосферу, но в устах Артемиса Фаула это была простая констатация факта.

– И наконец, Жеребкинс, мне нужен именно твой телефон, потому что, насколько я знаю твои стандарты, он способен выдерживать крайне высокое давление. Я прав?

– Прав, – сказал Жеребкинс, ответив на комплимент кивком вытянутой головы. – Прав и касательно соответствия размера скафандра. Эти штуки даже не герметизируются, если их не устраивают твои габариты.

Дворецки все это не нравилось, но, в конце концов, он был лишь наемным работником, хоть Артемис и не стал напоминать ему об этом.

– Я должен идти, Дворецки, – сказал он твердым тоном. – Собственный мозг поедает меня живьем. Думаю, основная проблема – чувство вины. Надо сделать все возможное, лишь бы искупить вину.

– И? – спросил Дворецки, ничуть не убежденный его словами.

Артемис вытянул вперед руки, чтобы Жеребкинс надел на них рукава костюма.

– И я не позволю, чтобы какой-то осел взял надо мной верх.

– Осел? – обиженно переспросил Жеребкинс. – У меня, между прочим, любимый дядюшка – осел!

На самом деле скафандр состоял из двух костюмов. Внутренний слой представлял собой сплошную мембрану со встроенной сетью жизнеобеспечения, а наружной оболочкой являлись доспехи с изменчивой поверхностью, поглощавшей давление воды и использовавшей его для приведения в действие сервомеханизмов. Очень умная конструкция, как и все разработанные в лабораториях Кобой.

– Кобой… – пробормотал Артемис, когда ему на глаза попался логотип компании. Даже человек, не одержимый предзнаменованиями, немного расстроился бы, увидев имя своего заклятого врага на костюме, призванном спасти ему жизнь. – Не очень-то окрыляет.

– Ну, ты ведь не летать собрался, – сказал Жеребкинс, опуская прозрачный щиток шлема.

– Подозреваю, вы оба только что грандиозно пошутили, – заметил Мульч. Он опять что-то жевал – остальные предпочли не задумываться о том, что именно и где он это взял. – Но только подозреваю, потому что у меня от ваших шуточек уже распрямилась та извилина, что отвечает за чувство юмора.

Поскольку Мульч вставлял подобные замечания практически постоянно, остальные к этому времени уже стали относиться к ним как к бессмысленному звуковому фону.

Жеребкинс закрепил свой телефон на омнидатчике в передней части шлема.

– Вот теперь, чтобы сорвать его с места, понадобится, чтобы тебя кит хвостом ударил. Телефон выдержит любую глубину или любое давление, кроме того, способен воспринимать речевые колебания и преобразовывать их в звуковые волны. Только постарайся правильно произносить слова.

– Держись ближе к скале. – Дворецки даже сжал ладонями шлем, чтобы убедиться, что Артемис его слушает. – И при первых же признаках опасности приказ тащить тебя обратно отдаю я, а не ты. Ты понимаешь меня, Артемис?

Юноша кивнул. Скафандр соединялся с площадкой на корпусе корабля электромагнитным лучом высокой интенсивности, призванным в случае опасности обеспечить мгновенную эвакуацию.

– Просто быстро сними на телефон Жеребкинса место крушения и сразу же возвращайся. У тебя всего десять минут, затем придется изобретать что-нибудь другое. Понятно?

Артемис еще раз кивнул, хотя, похоже, совсем не слушал Дворецки, думая о чем-то своем.

Гигант щелкнул пальцами.

– Артемис, сосредоточься! Еще будет достаточно времени заняться твоим атлантическим синдромом. А сейчас за этой дверью находится одна из Атлантических впадин, и над нами шесть миль воды. Нужно постоянно быть начеку, если хочешь остаться в живых. – Он повернулся к Элфи: – Все бесполезно. Я отменяю операцию.

Элфи, крепко сжав губы, покачала головой.

– Военно-морской устав, Дворецки. Ты на борту моего корабля, а значит, выполняешь мои приказы.

– Насколько помнится, привел корабль я.

– Да, спасибо, что привел мой корабль.

Артемис воспользовался их перепалкой и подобрался ближе к кормовому воздушному шлюзу, куда Дворецки за ним последовать не мог.

– Десять минут, старый друг, – произнес он механическим из-за динамиков шлема голосом. – Потом тащи меня обратно.

Дворецки вдруг подумал о том, что бы сказала Ангелина Фаул, если бы узнала об этой выходке сына.

– Артемис, подожди. Должен быть другой способ…

Но его возражения отскочили от плексигласа, когда отделяющая воздушный шлюз переборка опустилась вниз со звуком перекатывающихся по дну банки шариков от подшипника.