Зорро

Дон Росендо отстреливался почти не целясь, навскидку, чувствуя ладонью резкие толчки револьверной рукоятки и мельком отмечая падение возникающих в просвете входа силуэтов. Он отстреливался и отступал, всей кожей, всем своим существом чувствуя близкое присутствие Касильды, Зорро и Тилькуате. Звуки выстрелов уже не различались как отдельные, но слились в сплошной треск, какой стоит над площадкой для молотьбы маиса. «Здесь или всем выжить, или всем пропасть! – бешено колотилась мысль в голове дона Росендо. – Но теперь спасти нас может только чудо! Или Зорро?! Ведь он появляется лишь тогда, когда все остальные средства оказываются исчерпаны!..»

И тут, словно в ответ на эти мысли дона Росендо, из глубины пещеры ударил яркий сноп света. Ослепленные преследователи замерли в самых неожиданных, причудливых позах, и этих нескольких мгновений хватило на то, чтобы дон Росендо и его спутники отступили и оказались под прикрытием каменного Уицилопочтли. Сам Зорро с двумя револьверами знаками дал понять дону Росендо и Касильде, чтобы они двигались в глубь пещеры следом за Тилькуате, который уже поджидал брата и сестру при входе в узкую, уходящую вверх галерею. Времени на возражения не было, оставалось лишь повиноваться.

Дон Росендо отходил последним, прикрывая Касильду от возможных рикошетов и стреляя в бандитов, ладонями прикрывающих глаза от ослепительного луча огромного алмаза, вправленного в лоб между огромными надбровными дугами Уицилопочтли. Попасть в Зорро молодой человек не боялся: таинственный незнакомец был надежно прикрыт со спины каменным истуканом, а в случае отступления мог обойти идола с другой, недосягаемой для пуль дона Росендо стороны. Что будет в конце спасительной галереи, дон Росендо не знал, но старый Тилькуате так уверенно вел Касильду по плоским широким ступеням, что у ступавшего за ней брата уже не оставалось никаких сомнений в том, что этот путь приведет их к спасению.

Но как же Зорро?.. Неужели этот таинственный благородный сеньор найдет свою смерть в святилище от пули какого-нибудь презренного безродного подонка вроде мсье Жерома?.. Дона Росендо разрывали противоречивые импульсы; он то оглядывался назад, пытаясь в сумраке галереи различить человеческий силуэт, то устремлялся следом за Касильдой, не решаясь оставить ее на попечение старого индейца. А тот, словно повинуясь некоей высшей воле, все шел и шел по плавно скользящей вверх лестнице.

Но вдруг остановился, оглянулся и, дав брату и сестре знак замереть на месте, прислушался к каким-то далеким, известным одному ему звукам. Дон Росендо тоже напряг слух, но не услыхал ничего, кроме шлепающего стука капель по влажным ступеням и глухого, едва различимого сквозь каменную толщу гула мощного водяного потока. Но чуткие уши Тилькуате, по-видимому, уловили в этом потоке и нечто иное, то, что вдруг заставило старого индейца припасть щекой к влажной стене, а затем положить руку на ноздреватый каменный бугор, выступающий из скалы почти на ширину запястья. Приглядевшись к этому странному выступу, дон Росендо с удивлением заметил, что пальцы Тилькуате наполовину погрузились в его углубления, в точности повторяющие форму человеческой руки. Затем он увидел, как эти смуглые пальцы напряглись, вздулись и побелели их жилистые суставы, а выступ качнулся и стал медленно погружаться в каменную толщу стены. Будто в ответ на это, казалось бы, совершенно незначительное перемещение, откуда-то издалека вдруг донесся грохот, сходный с раскатом грома.

Тилькуате настороженно прислушался к этому грому, затем прикрыл морщинистыми веками темные глаза и, беззвучно пошевелив сухими тонкими губами, свободной ладонью начертил в воздухе некий знак. Все это происходило как в трансе, но вот оцепенение прошло, Тилькуате глянул перед собой твердым, вполне осмысленным взглядом и коротким властным жестом приказал дону Росендо и Касильде следовать за ним. Впрочем, приказ этот был уже излишен; гул и плеск приближались с каждой долей секунды, а в дальнем конце галереи, со стороны сокровищницы, уже показалась быстро поднимающаяся по ступеням вода. Дон Росендо попытался разглядеть в ее темном зеркале очертания знакомой черной шляпы, но водная гладь была чиста, и лишь крысы беспорядочно бороздили ее своими мерзкими усатыми мордами.

Глава 4

Отсюда, с самого края глубокого каменистого обрыва, было хорошо видно, как толстая мощная струя воды пытается пробить серебристый шлейф водопада, как он вздувается от сильных толчков и как в том месте, где подземный поток пробивается к свету, мелькают какие-то темные силуэты, тут же исчезающие в ослепительно-пенистых струях. Порой там вспыхивали золотистые искры, но и они тут же устремлялись вниз и исчезали в клокочущей жемчужной бездне, готовой поглотить не только широко разлившуюся от недавних дождей реку, но и ее высокие скалистые берега, на одном из которых четко вырисовывались три маленькие человеческие фигурки.