Зорге

Стройнее выглядит вариант, рассказанный сестрой: Катя вернулась в Ленинград, но по какой-то неизвестной нам причине сразу отправилась в Москву, где и решила остаться. После этого она съездила в Петрозаводск, попрощалась с родными и переехала в столицу окончательно, надеясь устроиться на работу в типографию, что ей в конце концов и удалось[138]. Не упрощает, а скорее усложняет эту загадку то, что нам известен первый московский адрес Максимовой: Нижний Кисловский переулок, дом 8, квартира 12, что по соседству с театральным институтом (ГИТИС) и знаменитым «домом Моссельпрома». Пишут (и даже показывают в фильмах), что Катя Максимова жила в полуподвальной комнате. Не вполне понятно, каким образом в одноподъездном доме квартира номер 12 оказалась в полуподвале, но это проблема домоуправленческая, а не политическая: в те годы бывало всякое. А вот сам по себе адрес этот непростой. Как молоденькой актрисе из Ленинграда удалось получить отдельную квартиру в доме, стоящем поблизости от Арбата и совсем недалеко от Наркомата обороны, – еще одна загадка, степень неразрешимости которой понятна каждому, кто жил в Советском Союзе и понимающему, что такое жилищный вопрос и как он в эти самые годы испортил москвичей. В этом же самом доме, где всего 24 квартиры, обитали номенклатурный советский писатель Всеволод Вишневский, забытый ныне, но когда-то орденоносец-драматург Борис Ромашов, вдова Антона Павловича Чехова Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, творил филолог профессор Сергей Иванович Соболевский, а в 1933 году в 20-ю квартиру вселился бежавший из Германии еврейский драматург Фридрих Вольф с сыновьями Конрадом и Маркусом – первый из которых стал кинорежиссером, а второй – шефом внешнеполитической разведки ГДР. Из известных сегодня жильцов этого дома, пожалуй, только технический руководитель подмосковной ткацкой фабрики А. А. Колесников (квартира 9), расстрелянный в 1938 году, не относился к советскому бомонду. И среди них – юная Катя Максимова, которая вскоре после прибытия в Москву сменила несколько мест работы, а затем отправилась трудиться на вредное производство: аппаратчицей на завод «Точизмеритель», открывшийся в 1929 году и выпускавший, помимо всего прочего, ртутные градусники. И опять: Мария Максимова была уверена, что ее старшая сестра жила вообще не там и комнату в элитном доме получила (она или все-таки он – Зорге?) много позже: «Незадолго до отъезда Рихарда из Москвы им дали комнату в Нижне-Кисловском переулке (на Арбате), куда они и перебрались, и стали жить уже совместно под одной крышей. Комната была очень неудобная, в полуподвальном помещении, вход был просто жуткий, покосившиеся полы, раковина стояла в коридоре, и вообще не было никаких удобств. Несмотря на это, Рихард сразу перенес туда все свои книги, лыжи и все личные свои вещи». Причем, написав эти воспоминания, Мария Александровна почему-то вычеркнула первое предложение – о переезде в Нижний Кисловский переулок[139]. Что-то путала? Вполне возможно, но возможно и нет. Кстати, она и предыдущим местом жительства Зорге называла не гостиницу «Люкс», а «Балчуг», точнее – гостиницу «Новомосковская», в которой Зорге жил позже, по возвращении из Китая, и откуда сделал несколько фотоснимков Кремля и Васильевского спуска, подарив их потом Кате. И как раз возвращение из Китая совпадает по дате с описанием Марией Максимовой начала совместной жизни Зорге и своей сестры:

«Свадьба была очень скромной – оба презирали этот “мещанский обряд”. Просто вечер с друзьями после регистрации брака здесь же, в Нижнем Кисловском, куда Ика перенес из гостиницы свои чемоданы.

Бутылка легкого вина и разговоры о музыке, о театре и, естественно, о “текущем моменте” – в Германии к власти пришли фашисты…

А потом мы вновь встретились с сетрой.

– Мы были всего полгода вместе, но это бли шесть месяцев самого настоящего счастья, – говорила мне Катя…

Нам с сестрой Татьяной не довелось познакомиться с мужем Кати, но мне всегда казалось, что мы хорошо его знаем. Катя говорила, что он ученый, специалист по Востоку. Мы знали и о том, что он находится на трудной и опасной работе»[140].

«Всего полгода вместе»… 1927 год, когда Катя вернулась из Италии, был последним спокойным, пусть и относительно, годом для Ики Зорге. Он приехал в Москву в ноябре, а в декабре отправился в Скандинавию, откуда вернулся летом 1928 года. Когда они успели познакомиться и сблизиться? Потом снова командировки: с 5 октября 1928 года по 4 апреля 1929 года и с 18 июня по 19 сентября 1929 года. В октябре выезд в Германию на подготовку к работе в Китае и отправка дальше – в Шанхай. Получается, что Екатерина и Рихард действительно могли провести вместе не более восьми месяцев за эти три года. Но вернемся к вопросу о необходимости переводчицы для Зорге.