Зорге. Подвиг и трагедия разведчика

"В оккупированных районах должна быть введена военная администрация… Объявляются полностью недействительными прежние законы. Это делается простым и сильным военным приказом… Местные жители, в принципе, не принимают участия в политике. Если необходимо, предоставляется минимальное самоуправление… Если это необходимо в интересах обороны государства и из соображений экономики, то проводится переселение японцев, корейцев, маньчжур… В соответствии с необходимостью проводится принудительное переселение местных жителей… Имея целью внедрение нашей мощи, пользоваться строго реальной силой, не опускаясь до так называемого принципа умеренности… Жители Северного Сахалина закрепляются в качестве рабочей силы для разработки рудных ресурсов".

Таким образом, под действие террористического режима должны были подпасть все дальневосточные территории Советского Союза и значительная часть Сибири.

Все это подтвердил в своих показаниях и свидетель Мураками.

Мы всесторонне рассмотрели реальные и обширные приготовления Японии к агрессии против СССР в 1941–1942 годах. Но если у кого-нибудь все же возникнет вопрос — а почему все эти приготовления не кончились войной? — на этот вопрос ответило само тогдашнее японское правительство.

…Берлин, 6 марта 1943 года. В кабинете — Риббентроп и Осима. В который раз Риббентроп просил японское правительство вступить наконец в войну с Советским Союзом. На эти просьбы, всегда поддерживаемые Осимой, Токио неоднократно давал неопределенные ответы, ожидая решительного поворота событий в пользу Третьего рейха. А вот теперь, через месяц после окончания Сталинградского сражения, впервые пришел категорический отказ. Разумеется, в нем нет ни слова о советско-японском пакте о нейтралитете. Осима, тщательно подыскивая наименее обидные слова, не торопясь сказал:

— Предложение германского правительства о нападении на Россию обсуждалось японским правительством… Японское правительство полностью понимает опасность, которая угрожает со стороны России, и полностью понимает желание своего германского союзника, чтобы Япония так же вступила в войну против России. Однако учитывая нынешнее военное положение, для японского правительства невозможно вступить в войну.

Если вторжение в СССР не осуществилось, то причина была одна — военные поражения нацистов, высокая боеспособность вооруженных сил СССР.

Токийские правительственные органы вели военный и экономический шпионаж в пользу своего берлинского союзника, вели с первых дней войны и до дня капитуляции нацистской Германии.

Мы уже сообщали, что 10 июля 1941 года Риббентроп поручил Отту "поблагодарить японское Министерство иностранных дел за пересылку телеграфного отчета японского посла в Москве… Было бы хорошо, подчеркнул он, — если бы мы и впредь могли постоянно получать таким путем известия из России".

Давал показания на процессе в Токио генерал-майор японской армии свидетель Мацумура, работавший с октября 1942 года до августа 1943 года начальником русского отделения Генерального штаба. Он по приказанию руководства Генштаба "систематически передавал в 16-е (германское) отделение — для полковника Кречмера (германский военный атташе в Токио) сведения о силах Красной армии, о дислокации частей Красной армии на Дальнем Востоке, о военном потенциале СССР.

Все эти сведения давались на основании донесений, поступавших в японский Генштаб от японского военного атташе в Москве, и из других источников.

Информация в 16-е (германское) отделение передавалась японскими службами приблизительно один раз в месяц.

Бывший помощник германского военного атташе в Токио Петерсдорф подтвердил систематическое получение секретной военной информации о Советской Армии от японского Генштаба. Эта информация немедленно передавалась в Берлин.

Каково было содержание информации?

"Я получал всю военную информацию о русской дальневосточной армии, отмечал Петерсдорф, — а именно: дислокация войск, их численность, воинские перевозки, а так же подробности о резервах, о продвижении советских войск на европейском фронте, а так же данные о военной промышленности в Советском Союзе…".

Петерсдорф подтвердил, что эти сведения, безусловно, выходили за пределы тех данных, которые военные атташе могут добыть легальными путями. Он признал, что эти сведения имели важное значение для германской армии, что они были использованы в военных операциях против Советского Союза.

На вопрос советского обвинителя на Токийском процессе Васильева Петерсдорф ответил, что сфера японского шпионажа не ограничивалась Дальним Востоком.