Зорге. Подвиг и трагедия разведчика

— Со мной вам не нужно притворяться, — еще тише проговорила она. Хотите, я сыграю?

Она сняла со стены гитару — самисэн, начала перебирать струны и негромко запела.

Когда она замолкла, Рихард попросил:

— Спой еще, вишенка. Я вспоминаю тот первый день… Спасибо. Без нашей дружбы мне было бы намного трудней все эти годы.

Она благодарно улыбнулась.

— Какие вести из дома?

— Мама хворает… Да, вчера вечером приехал мой брат железнодорожник. Он в Токио проездом. Его срочно откомандировали на юг.

Зорге напрягся. Меланхолия моментально слетела с него:

— Что? Подробней! Все, что знаешь!

Она удивилась:

— Это так интересно? Брат сказал, что вместе с ним из Маньчжурии откомандированы на юг еще триста самых опытных железнодорожников. Они сопровождают военные эшелоны.

— Какие?

— Брат сказал, что это части Квантунской армии. Их будут грузить на корабли и повезут на Тайвань или еще дальше. Очень много эшелонов. Брат сказал, чтобы скоро его не ждали.

— Милая моя! — он взял ее руки и поцеловал. — Это был чудесный обед.

Она опустила голову:

— Он уже кончился?

— Что поделаешь… Посиди минутку, мне надо позвонить.

Он подошел к стойке, на которой возвышался телефон-автомат, опустил монетку, набрал номер, подождал. Ответа не последовало. Он набрал другой номер. Отозвалась Анна.

— А где Макс? Что с ним? Я сейчас приеду.

Повесил трубку. Повернулся. Инстинктивно почувствовал, что за ним наблюдают. Оглянулся. Из двух углов зала на него смотрели настороженные глаза. Что бы это могло значить? Вспомнился утренний рассказ Макса о встрече с переодетым агентом, визит полицейского к нему самому за пишущей машинкой.

Он вернулся к своему столику:

— Пошли, Ханако.

Она внимательно посмотрела на него:

— Что-то случилось, Рихард-сан?

Он помедлил:

— Нет, ничего… Но пока нам не следует встречаться. Все будет хорошо. Скоро я пришлю тебе телеграмму, и мы снова увидимся.

Ханако жила у матери. Телефона там не было, и Рихард обычно посылал ей телеграммы.

— Я буду ждать, — ответила она. Возвратилась к столику, принесла букет хризантем. — Это вам. Будьте счастливы и здоровы, Рихард-сан. Я буду ждать телеграмму.

Он окликнул такси. Усадил ее. Захлопнул дверцу. Она увидела за стеклом его лицо. Спокойное, усталое. Машина тронулась с места. Он приветственно помахал рукой. Она улыбнулась. Могла ли она знать, что видела его последний раз?..

* * *

Зорге приехал к Клаузенам. Встретила его озабоченная Анна. Волосы на ее голове растрепались.

— Как Макс?

— Уже отпустило.

Зорге поднялся в спальню.

— Привет, Рихард! — Макс попытался встать с постели.

— Лежи! — подсел к нему Зорге. — Начинаем разваливаться на ходу?

— Конечно, — проворчал радист. — Когда всю жизнь — на полных оборотах… — И выжидательно повернул к нему голову: — Ну?

— Все, Макс! Можем молнировать: "Нет!" Япония не нападет!

Клаузен сделал движение, чтобы подняться.

— Лежи, лежи! Теперь я окончательно убежден. Но как же передать в Центр?

Радист спустил ноги с кровати:

— Пустяки.

— С сердцем шутки плохи.

Но Макс уже натягивал брюки:

— Буду передавать прямо отсюда.

Рихард понимал: другого выхода нет. Он позвал Анну. Она вошла в комнату и потребовала:

— Макс, немедленно ложись! — Повернулась к Зорге: — Это — безумие!

— Так надо, Анна, — сказал Рихард. — Мы — в бою. В атаку! И пусть пуля летит в грудь! — улыбнулся он.

Она не выдержала:

— Этот бой продолжается уже одиннадцать лет!

Он попытался успокоить ее еще одной шуткой:

— Что ж, Макс стал преуспевающим коммерсантом. Какова конъюнктура фирмы, босс?

— Во всяком случае, все ваши расходы фирма покрывает, и еще кое-что остается, — отозвался радист. (Когда в 1940 году Москва снизила вдвое (!) смету для группы "Рамзай", выживали только за счет фирмы Макса.)

— Ничего, скоро твоя фирма лопнет.

— Почему? — насторожилась Анна.

— Об этом еще успеем поговорить. А сейчас, товарищ "капиталист", засучи рукава.

— Давай сюда наше хозяйство, Анхен!

Она вынула обшивку панели, достала из тайника рацию, генератор, укрепила антенну. Зорге набросал текст, протянул Максу…

— Передавай, Макс!

Клаузен быстро зашифровал текст. Потом надел наушники и, сидя на постели, начал передавать.

— Все!

— Как приняли?

Радист снова застучал по ключу, выслушал ответ:

— Отлично! Слышимость нормальная.

Потом снял наушники, протянул их Зорге. Донесся голос далекого московского диктора: "…Дорогие радиослушатели! Композитор Дмитрий Шостакович написал две части Седьмой симфонии, посвященной Великой Отечественной войне. Работа над Седьмой симфонией идет интенсивно. В боевой обстановке обороняющегося Ленинграда композитор работает изо дня в день. Предлагаем вашему вниманию начало первой части симфонии. Она рисует картину мирной, счастливой жизни свободного народа…".

В наушниках зазвучала музыка.

Рихард нервничал. Поступавшая с Восточного фронта информация заставляла его надеяться только на то, что наши стоят насмерть.

А вот как к октябрю 1941 года складывалась военно-стратегическая обстановка по записям начальника штаба германских сухопутных войск генерал-полковника Ф. Гальдера.