Зона особого режима

– Ага, и язвенник.

– Больной? – не понимая моей шутки, переспрашивает он.

Звездец! В этот автобус набирали пассажиров по принципу самых бесячих?!

– Слушай, мужик, пей свое бухло и меня не трогай.

Обидевшись, чувак отворачивается к окну, и я выдыхаю. Так-то лучше.

Автобус трогается и не спеша отправляется на выезд из города, а я пытаюсь не думать о том, какой длинный путь мне предстоит проделать в нем.

Если существует ад, то вот он. Бесконечно душно, шумно, тесно, неудобно… Маюсь всю дорогу, уговаривая себя поспать, но как это возможно, если сосед рядом вырубился, едва опустошив свой сосуд, и теперь бесит храпом. Вот и не знаешь, что было лучше: отвечать на его дурацкие вопросы или слушать это раздражающее звуковое сопровождение.

Спустя почти пять часов мучений, я приезжаю в Порхов и вытряхиваюсь на улицу, радуясь, что здесь мне предстоит потерять два часа своей жизни, болтаясь в богом забытом месте.

Кто бы мог подумать, что можно радоваться подобному!

4 глава. Дно

Посмотрев на старое здание автовокзала, я все-таки заглядываю внутрь. Затрапезное помещение в затрапезном городе – это ладно, но деревянные лавки для ожидания… Это вообще засада засад. Особо не перекантуешься!

Не желая снова испытывать свое тело на прочность, решаю поискать место поприличнее, а заодно наполнить ноющий от голода желудок.

Иду, как показывает навигатор: по улице Пушкина, разыскивая «Суши-фуд». Но, едва дойдя и взглянув на вывеску на старом фасаде, бьет обухом по голове открытие, что суши здесь тоже, скорее всего, а-ля провинция. И вообще, не удивлюсь, если вместо лосося – дешевая крашеная рыба, а вместо угря, в тех же целях экономии, угревидный кларий.

Вздыхаю. Идти искать что-то другое?! Но не факт, что найду что-то приличнее.

На свой страх и риск захожу внутрь и беру меню.

Не рискуя заказывать суши, все-таки это блюда с сырой рыбой, и неизвестно, насколько законопослушный шеф-повар и как относится к технологии хранения продуктов. К тому же непонятно, какая здесь проходка. Может, местные не любят экзотическую кухню и суши набираются аромата, ожидая экстремалов вроде меня, или превращаются в запеченные роллы.

В итоге выбираю меньшее из зол – гамбургер, надеясь, что не пронесет. Заглатываю вполне аппетитный на вид заморский бутерброд, как удав, и, осознав, что не наелся, прошу второй.

В три часа сажусь в автобус, еще допотопнее предыдущего.

Н-да, чем дальше от Питера, тем транспорт становится все допотопнее. Радует только одно: после пятичасового ада этот бочонок на колесах обещает довезти меня до Дна за тридцать пять минут.

Дно! Рукалицо. Вот кто вообще мог дать городу такое название?!

Где ты живешь? В Дне. Жуть!

Там депрессия от одного названия обеспечена.

Приехав в пресловутое Дно, отыскиваю нужную остановку и не верю своим глазам. Смаргиваю, снова таращусь на табличку с расписанием и обалдеваю. Мне реально не привиделось! Последний автобус в Поцелуево уехал полтора часа назад.

Зашибись!

А что, вечером туда ездить опасно для здоровья?!

С шумом вдыхаю в себя воздух. И что делать?

До гребаной деревни ехать почти час. Пешком я просто туда не дойду.

Не желая оставаться в Дне, решительно выхожу на дорогу и останавливаю первого попавшегося мужика с тачкой.

Маню водилу, вытаскивая тысячную купюру из кармана, и спрашиваю:

– До Поцелуево довезешь?

Деньги исчезают из моей руки в одно мгновение и звучит любезное:

– Со всеми удобствами.

Ну, с этим я бы, конечно, поспорил, было бы у меня нормальное настроение. А так – только желание поскорее переместить свое замученное тело в нужный пункт назначения.

Чувак же, не теряя времени зря, распахивает пассажирскую дверь своей развалюхи и улыбается в тридцать два зуба. Здесь я, конечно, сильно приукрасил действительность, у него в помине половины зубов нет.

Сажусь на сиденье, констатируя: лучше бы он этого не делал.

Тачка оказывается не просто старой, но еще и грязной. Брезгливо оглядываюсь по сторонам. После моего идеально чистого «Мустанга» ощущение, что я попал в контейнер с мусором.

А когда водила, не щадя свой драндулет, давит на газ, и тот, истошно вопя, трогается с места, а внутри начинает что-то дребезжать, в голову приходит мысль, что вариант пойти пешком был не такой уж и плохой.

Проехав перекресток, гребаный таксист отворачивается от дороги и интересуется:

– К родственникам, али как?

– К родственникам, – отвечаю, за него смотря, куда мы несемся.

– С какой целью?

На ощупь вытаскиваю пятисотку и. протягивая ему, выдаю желание:

– Заткнись и смотри на дорогу.

– Понял. Конспирация.

Хочется закатить глаза, но я вздыхаю и отворачиваюсь к окну.

Дорого мне обошелся секс с Элей.

Съехав с трассы, мы выезжаем на дорогу, ведущую в деревню. Смотрю по сторонам на место своего временного заключения и все больше унываю. Одна улица, через дом заколоченные избы. Здесь действительно одни пенсионерки живут. Отец не шутил. Треш!

– Где тебе остановить? – отмирает мой таксист.

– Давай здесь.

Выхожу, смотрю по сторонам. И куда идти?

Замечаю в соседнем дворе зависшую кверху пятой точкой бабку. Посмотрели бы питерские девицы на местную йогу, офигели бы.