Зона доступа

– Кукла… – прошептала дама. – Какое точное слово! Я чувствовала себя куклой.

– У нас нет времени обсуждать ваши чувства! – процедил Клещ. – Вы будете нам помогать? Или я запихну нейрофон обратно вам в ухо.

– Ладно-ладно… – пробормотала женщина. – Вы же не сделаете им ничего плохого?

Прохор приподнял бровь:

– Плохого? Хуже, чем собирались сделать вы?

Дама прикусила губу. Видать, он попал в болезненную точку.

– Идите за мной, – сухо сказала дама. – Только тихо. Есть еще двое воспитателей. Если нас обнаружат…

Она запнулась.

– То они нас в угол поставят? – невинно поинтересовался Клещ. – Или отшлепают?

– Нет, – сверля его сквозь очки стеклянным взглядом, сказала дама. – Позовут тех, кто вас пришлепнет.

Пока дама вела их коридорами и лестничными пролетами куда-то на третий этаж, Прохор напряженно думал. Как получилось, что он сумел избавить человека от нейрофона, при этом оставив его в добром уме и здравии? По крайней мере на первый взгляд.

Ответ напрашивался примерно такой: его «дар» гораздо слабее Букиного. И, стало быть, своим воздействием он наносит куда меньший вред носителю нейрофона. И, соответственно, легко возвращает его к жизни. Следовало принять эту версию за рабочую и действовать исходя из нее – просто чтобы не тратить времени на бесцельные размышления.

– Тихо! – сказала дама. – Слышите шаги?

Прохор кивнул. Клещ снова потянулся к кобуре.

– Кажется, физкультурник наш, – прошептала женщина. – Он вроде представителя от этих… – она запнулась. – Кукловодов.

– Не бойтесь, – сквозь зубы процедил Клещ. – У меня этот представитель быстро преставится…

– Пожалуйста, не причиняйте никому вреда… – взмолилась женщина. – Они не виноваты!

– Ничего не могу обещать, – равнодушно отозвался Клещ. – Зависит от их поведения. Я добрый, пока не разбудят во мне зверя.

Клещ сделал знак: «Вперед!» Они тихо двинулись дальше.

Дверь в тридцать третьей была завалена настоящей баррикадой: в основе две поставленные одна на другую кровати, поверх – перевернутый стол без ножек и пара тумбочек. Дверная ручка намертво примотана полотенцами к кровати. Если кто и начнет дергать за ручку снаружи – прорвется он не сразу. Отвинченные ножки стола пошли на дубинки – парни были настроены решительно. Вряд ли такое оружие позволило бы продержаться против серьезного противника. Но показать зубы они сумеют.

– Как ты думаешь, Вовчик, нас кто-нибудь услышит? – упавшим голосом спросила Шанель.

Она разглядывала странную конструкцию из проволоки и фольги от шоколадок, выглядывающую из окна. От своеобразной антенны тонкий проводок тянулся к разобранному смартфону Вовчика.

– Понятия не имею, – отозвался тот. – Я настроил устройство на сканирование частот и периодическую отправку СМС по номерам аварийных служб. Может, какое из сообщений и пробьется.

– Ни черта не пробьется, – заявил Валентин. – Вовчик просто себе цену набивает – мол, какой он продвинутый. А так – все это просто пляски с бубном.

– Может быть! – с вызовом, машинально поправляя очки, ответил Вовчик. – Если у тебя есть варианты – давай, предлагай!

– Я говорил уже – связать веревку из простыней и из окна удрать, – лениво отозвался Валентин. – Но вы же против.

– Мы не против, – возразил Ромзес. – Но вы же видели: внизу постоянно дежурит кто-то из воспитателей. Оставим это как крайний вариант.

– Мальчики, мы есть хотим! Пить хотим! – пожаловалась Настя.

– Правда, есть очень хочется, – жалобно подтвердил Гера. – Может, как-то выбраться попробуем потихоньку?

– Знаете что! – разозлился пытавшийся уснуть на полу Пашка. – Если хотите – пробуйте. Только не говорите, что я вас не предупреждал…

– Тихо! – указывая на дверь, сказал Шанель. – Видите?

Дверь явственно подергивалась – не давала открыться ручка двери, притянутая к кровати полотенцами.

– Ой, мама… – пискнула Шанель.

– Лезут! – ахнула Настя.

Пашка подпрыгнул на полу, схватив ножку стола, быстро подошел к стене в стороне от двери, крикнул:

– Лучше не суйтесь! Мы все про вас знаем! Мы уже полицию вызвали!

– А черта не вызывали? – глухо донеслось из-за двери. – «Фауста» уже проходили?

– Очень смешно! – сказал подошедший к завалу Ромзес. – Кто вы? Я не узнаю ваш голос.

– Твоя мамочка, – прохрипели за дверью. – У меня нет времени на детские игры! Откроете?

– Нет! – крикнула Настя, несмотря на предупреждающий знак Ромзеса.

– Ну, ладно…

Обитателям тридцать третьей еще не доводилось видеть, как дверь, которой предназначено открываться наружу, открывается внутрь. Собственно, открылась не просто дверь, а вся дверная коробка, заодно разметав, как легкий картон, всю замысловатую баррикаду. Сопровождалось это крепким ударом и треском ломающегося дерева. Через груду обломков в комнату вошел здоровенный, с наголо выбритой головой мужик. Следом – спортивного вида парень, чуть пониже и поуже в плечах.

Но напряглись все не в этот момент, а когда следом за ними в комнате показалась Грымза, собственной персоной.

– Правильно, что не открываете незнакомцам, – одобрительно сказал лысый. – Значит, так: меня зовут Клещ, этого – Провидец. А эту… – он вопросительно поглядел на женщину. – Ну, вы ее знаете.