Zombie Fallout. Чума на твою семью

– Трейси?! – неуверенно ответили нам.

Вот и все. Трейси тут же выскочила из кузова и рванула к дому, хотя бежать по колено в снегу было не так-то просто. Я снова постучал по крыше кабины.

– По коням! – крикнул я и махнул рукой.

Не спрашивайте почему, но в тот момент мне показалось, что удачнее и не скажешь. Трейси СЕРДИТО зыркнула в нашу сторону, когда мы обогнали ее на полпути, а потом и вовсе обозлилась, когда Джен заблокировала подходы к крыльцу. Поравнявшись с нами, она так холодно взглянула на меня, что я даже поежился.

– Майк? – спросила Кэрол.

– Привет, мам, – ответил я, выбираясь из кузова.

Трейси на всей скорости влетела в материнские объятия. Полились слезы, послышались всхлипы, – Кэрол и Трейси рыдали во весь голос. У меня перед глазами тоже встала соленая пелена – не иначе, я снова сел на связку ключей.

Я присоединился к объятиям. Боже, Кэрол пахла печеньем с шоколадной крошкой! И как только бабушкам это удается?

– Мы кое-что тебе привезли, – сказал я. – «Джефф Дениэлс».

Уточнять было не обязательно, форма бумажного пакета и так выдавала его содержимое. Упаковывать бутылку виски – все равно что пытаться завернуть велосипед в подарочную бумагу.

– «Джек Дениэлс»? – переспросила Кэрол.

Спустившись на землю, Томми наблюдал за нашим воссоединением.

– Он так и сказал, – заметил он тоном, который подразумевал, что мы все тут уже немного того.

Кэрол ахнула, взглянув на Томми.

– Ты являлся ко мне во снах! – воскликнула она.

Томми растерянно посмотрел на нее.

– Не знаю, о чем это вы, бабуля, – принялся отпирался он.

– Конечно, знаешь! Ты любишь такие маленькие бисквиты в фольге.

Томми пришел в ужас.

– «Поп-Тарты» – не бисквиты, бабуля!

Я уже решил было прийти на помощь Кэрол, но тут она увидела всех своих внуков, целых и невредимых.

– О боже! Я молилась, чтобы этот день настал! Я и представить себе не могла, что вы сумеете выбраться. – Она не прятала слез. Да и я тоже, каюсь. – Идите сюда! – замахала она детям.

Мы слились в неуклюжих, но удивительно теплых объятиях.

– О боже, мам, мы даже не думали… – начала Трейси.

– Обо мне? – рассмеялась Кэрол. – Я для них слишком крута. До меня им было не добраться. К тому же со мной всегда Большая Берта.

Она тряхнула дробовиком и покачала головой:

– Я почти всю жизнь провела на этой ферме. Я тверда, как эта земля, об которую мой отец не одну лопату сломал. – Кэрол сурово улыбнулась и в то же мгновение весело рассмеялась, разглядывая все семейство, столпившееся рядом.

Не в силах сдержаться, я еще раз ее обнял. Меня просто накрыло волной эстрогена.

– Ты пахнешь печеньем, – сказал я.

– Только-только испекла. Не удивляйтесь. Томми предупредил меня, что вы приедете. Само собой, сначала я ему не поверила. Подумала, что это симптом. Или болезни Альцгеймера, или шизофрении, или обычного одиночества, но решила – какого черта? – лучше уж подготовлюсь. Да, кстати, Томми… – добавила она, глядя на парня.

Разве он называл свое имя? Кажется, нет.

– У меня не было мармеладных мишек, чтобы добавить в тесто, – продолжила Кэрол, – так что печенье только с шоколадной крошкой.

Томми вытащил из кармана пакетик с мармеладными мишками и протянул ей. Совпадение? Томми, конечно, вечно таскал с собой кучу сладостей, но на этот раз он ни на секунду не задумался, в каком из множества своих тайников его искать.

Кэрол взяла пакетик, как будто только этого и ожидала.

– Отлично, следующую партию испеку уже с ними.

– Кэрол, у тебя все еще есть электричество? – спросил я.

– Я живу на отшибе, приходится самой себя обеспечивать. Разве ты видишь здесь хоть какие-нибудь провода? В сарае стоит генератор.

Я дождался, пока она уйдет обратно в дом, а затем осмотрел окрестности. Ни одного столба не было. Я радостно станцевал на крыльце, предвкушая вечером горячий душ.

– Что с тобой, Тальбот? – спросил Би-Эм, когда Джен и Тревис подвели его к ступенькам. – В туалет, что ли, хочешь?

Здоровяк выглядел весьма неплохо, только был необычно бледен. Черт возьми, этот день становился с каждой секундой все лучше! Тем более нас уже дожидалось печенье.

Томми уже вошел в дом, и я услышал, как Кэрол шлепнула его по руке, отгоняя от противня с печеньем.

– Погоди, я хотя бы сниму его с противня! Обожжешься! – воскликнула она.

Томми завис над ней, как вертолет новостного канала над местом аварии.

При встрече с бабушкой глаза у Николь снова загорелись. Печаль из них никуда не ушла, но теперь ее затмевала любовь. Так люди и выживают. Нужно просто двигаться дальше. Болезненная, кровоточащая рана получает приток коагулянтов, кровь свертывается и останавливается, а плоть постепенно начинает заживать. В конце концов, короста отпадает, обнажая свежую розовую кожу, которая через некоторое время выцветает и превращается в шрам. Потом ты всю жизнь помнишь, как было больно, и этот шрам напоминает тебе о прошлом, но рана уже не поглощает ресурсы твоего тела и не требует заживления.