Zombie Fallout. Чума на твою семью

Через двадцать минут мы все уже были в участке. Мы установили два больших фонаря на манер свечей, и они осветили практически все помещение, за исключением самой дальней камеры, куда я то и дело посматривал. Джен разыскала немного топлива для стоящей в углу маленькой печки-буржуйки. Я не собирался признаваться, что при первом осмотре ее не заметил. На смену мертвенному смраду пришел запах жизни. В плохие дни (а в последнее время почти все дни были плохими) по части запахов мы явно давали фору нашим мертвым собратьям. Товарищи уже не раз поглядывали на меня, когда Генри выпускал газы.

Еще через десять минут мы сделали то, что всегда делают люди: пометили свою территорию. Тальботы заняли первую камеру – самую дальнюю от бывшей обители «Фреда». Мы оказались далеко от печки, но вместе с тем далеко и от двери и окон. Я не мог отделаться от чувства, что незваных гостей нужно ждать именно оттуда. Хотя окна были зарешечены и прикрыты ставнями, они все равно оставались самой уязвимой частью здания. Тепло от печки дойдет сюда нескоро (а может, и вообще не дойдет), но в маленьком полицейском участке было столько народу, что это не казалось проблемой.

Стало теплее, и разговоры затихли. Один за другим измотанные беглецы начали погружаться в сладкие сны (в любом случае худший кошмар, чем тот, в котором мы жили, не так-то просто было себе представить).

– С Рождеством, – громко сказал я.

В ответ мне раздалось несколько приглушенных «С Рождеством», но большая часть людей не обратила внимания на поздравление.

Через десять минут, несмотря на тихие разговоры, кашель и яркий свет фонарей, я заснул. Для меня это был настоящий подвиг. Что касается сна, я был настоящей примадонной: засыпал только в абсолютной тишине, а проснуться мог от любого шороха.

«Тальбот!»

Я тут же сел.

– Что? – спросил я… пустоту.

Сложно было сказать, сколько я проспал, но утро еще не наступило. Все спали, за исключением сидящего у окна часового (это был Игорь), но он на меня даже не смотрел. «Черт, кто меня позвал?» – сонно подумал я. Я практически не сомневался, что кто-то выкрикнул мое имя во сне – к примеру, ему снилось, что он дает мне подзатыльник за прошлые обиды. Здесь у многих был на меня зуб – взять хотя бы Трейси. «Нет, вряд ли это Трейси, мне показалось, что голос мужской». А, фиг с ним, Би-Эм мог наорать на меня и завтра. Я снова положил голову на импровизированную подушку из сиденья стула.

«ТАЛЬБОТ!»

На этот раз зов был громче.

Я снова сел, но часовой так и не повернулся ко мне. Он просто не мог этого не услышать. Если уж на то пошло, такой крик должен был разбудить добрую половину спящих. «Какого хрена?» Да, именно так я и подумал. Просто супер: теперь я слышал голоса у себя в голове – и был даже не голос Томми. Я посмотрел на парня. Его лицо казалось встревоженным, но он определенно спал.

«ТАЛЬБОТ!» – проорали снова.

Я вскочил на ноги.

– Да что такое, черт вас дери?!

На этот раз Игорь повернулся ко мне, но остальные, к счастью, не проснулись.

– Ничего… Ничего, – сказал я ему.

Или я был довольно убедителен или же ему просто не было до меня дела, потому что он буркнул что-то по-русски и снова повернулся к окну. Я снова сказал: «Что?» – теперь едва слышно. И все же громче, чем требовалось, ведь голос был лишь у меня в голове. С каждым днем мне все больше хотелось сделать полное обследование головного мозга.

«Я иду!» – произнес голос, а потом сигнал пропал, как будто выключили телевизор.

Я покрылся холодным потом. Голос был мне знаком. Но как это возможно? Мне сразу же захотелось подойти к окну и посмотреть, не происходит ли что снаружи.

Когда я подошел к двери камеры, Генри умоляюще посмотрел на меня. Я знал этот взгляд. Ему нужно было на улицу.

– Пойдем, дружище.

Он радостно завилял обрубленным хвостом. Пробираться между спящими, особенно имея на буксире Генри, было не слишком удобно.

– Ты куда? – спросил Игорь, когда я подошел к двери.

– Пса надо вывести.

– Догадываюсь. Он всю ночь воняет.

– Прошу прощения, – сказал я, опустив голову.

Учитывая, насколько токсична была вонь Генри, я не удивлялся, что мало кто мог ее выносить. Я начал поворачивать ручку.

– Я бы не стал этого делать, – спокойно произнес Игорь, напрягшись при этом всем телом. Я нисколько не сомневался, что, открой я дверь, он тут же пристрелит меня. – Тут тебе не «Вендис»[15], мы допоздна не работаем.

Ему так понравилась собственная шутка, что он беззубо заулыбался сам себе.

Я понятия не имел, о чем он говорит. Должно быть, он продолжал потягивать выпивку из собственной заначки.

– Слушай, Игорь, если тебе кажется, что от одной вони Генри краска трескается, представь, что будет, когда он навалит здесь огромную горячую кучу. Когда все проснутся от вони, я скажу, что это ты не позволил его вывести.

Моя угроза не возымела никакого действия. Затем на меня медленно начало снисходить озарение. Теперь я понял шутку о «Вендис».

– Вот черт. Сколько их? – спросил я. – И давно они здесь?