Zombie Fallout. Чума на твою семью

В глубине души он понимал, что оставаться здесь опасно, но уйти было еще страшнее. Он видел, как кто-то приближается к нему, выступая из марева. Силуэт поблескивал на солнце, подобно миражу. Джастин наблюдал за приближением незнакомца – нет, незнакомки, – а ветер дул ему в спину, словно пытаясь замедлить ее шаги. Пшеница сильнее выгнулась назад, тщетно пытаясь уйти с дороги; если бы у колосьев были ноги, они сбежали бы, не задумываясь, и это привело бы к самой большой гибели урожая со времен Пыльного котла[8]. У Джастина ноги как раз были, а его тень показывала направление, в котором стоит бежать, но его разум никак не мог включить передачу, хотя двигатель ревел вовсю.

Джастин посмотрел на ноги, не понимая, почему они не слушаются. Когда он снова поднял голову, смерть оказалась всего в паре дюймов от его лица. Но страх тут же сменился потрясающим чувством любви и преданности. Девушка – нет, женщина, – которая стояла перед ним, была воплощением красоты, изящества, черной, бесконечной жестокости и величия.

«Погоди-ка, что это…» – подумал Джастин. Но стоило сомнению зародиться у него в голове, как оно тотчас рассеялось при виде великолепия Элизы. «Элиза! Элиза!» – восторженно восклицал его разум.

– Куда ты, любовь моя? – спросила Элиза, не раскрывая рта, и мягкой, нежной ладонью прикоснулась к щеке Джастина.

– Как ты разговариваешь у меня в голове? – удивился Джастин.

Раздался громкий хруст, щеку пронзило болью. Элиза двигалась так быстро, что Джастин даже не успел заметить, как она занесла руку для удара. Его сердце на мгновение сжалось, когда он увидел ее истинное обличье. Мягкие, гладкие щеки ввалились и побледнели, небесно-голубые глаза обернулись двумя черными колодцами, заполненными смертью и разрушением. Ее ласковая рука, которая еще секунду назад гладила его по щеке, превратились в скрюченную, когтистую лапу. Но в следующее мгновение она снова заблистала холодной, неземной красотой. Джастин не мог уследить за превращениями. Его разум не понимал, что происходит прямо перед ним.

– Джастин, я задала тебе вопрос, – улыбнулась Элиза.

Джастин заметил, что улыбка далась ей нелегко – казалось, кобре и той было легче улыбнуться.

Он боялся… и не без причины.

– Не знаю, – выдавил он.

Не прекращая улыбаться, она ударила снова. Щеку Джастина обожгло.

– По-моему, ты лжешь мне, Джастин. Но мы еще вернемся к этому разговору.

Джастин поежился. Элиза глянула куда-то через правое плечо – и пропала.

– Джастин! Джастин! Проснись! – Томми слишком сильно встряхнул его, так что голова стукнулась о стекло.

– Какого хр… А, это ты, Томми. Что происходит? Мы остановились?

– Джастин, что с твоим лицом? – спросил Томми.

Джастин сел и рассмотрел правую щеку в зеркале заднего вида. На коже отчетливо проступили красные полосы, по форме и размеру напоминающие отпечатки пальцев тонкой женской руки.

– Хрен его знает, – ответил Джастин, прикрывая щеку рукой. Никогда в жизни он так не пугался кошмаров.

– По-моему, ты лжешь мне, Джастин, – разочарованно произнес Томми, печально посмотрев на друга, после чего вышел из машины и побрел обратно к джипу.

– Я ведь это уже слышал, – пробормотал Джастин, плотнее заворачиваясь в одеяло.

Глава 8 Дневник Майка. Запись шестая

Мы отъехали на пятьдесят миль от Беннета. Мой мочевой пузырь едва не взрывался, и я искал повод, чтобы съехать с дороги и облегчиться. Поэтому, когда Томми сказал, что ему нужно поговорить с Джастином, я не стал возражать. Я принялся мигать фарами, чтобы Алекс заметил меня, и он вскоре ответил кратким гудком. Фура остановилась прямо посреди дороги. И правда, съезжать на обочину смысла не было. К востоку от Денвера было хорошо: ландшафт напоминал канзасские прерии – равнина и ничего примечательного. Зомби можно было заметить издалека, если, конечно, они не прятались в сугробах и редких кустиках.

«Ну вот, – подумал я, – теперь и поссать в свое удовольствие не удастся. Буду смотреть по сторонам и, в конце концов, обделаюсь». В текущем списке причин для беспокойства эта стояла на тридцать третьем месте, но кому какое дело? «Похоже, мне дело есть», – сам себе ответил я.

Алекс встревоженно осмотрелся и выпрыгнул из кабины.

– Что случилось, Майк?

– Дружище, мне просто приспичило отлить! – крикнул я в ответ, решив не упоминать, что я также был не прочь хорошенько пернуть.

В свете событий последних нескольких недель отходить далеко от машин, где я чувствовал себя в относительной безопасности, мне не хотелось, но в то же время я был настроен соблюсти границы приличия. А еще мне не хотелось, чтобы всех обдало струей моих газов. За двадцать лет брака я ни разу (сознательно) не выпустил газы в присутствии Трейси. Само собой, во сне всякое случалось. Я даже просыпался порой от особенно громкого пердежа. Не знаю, впрочем, просыпалась ли Трейси, ведь она никогда не подавала виду.