Zombie Fallout. Апокалипсис

– Не очень понимаю вопрос. Скорей всего, стена остановит обычную легковушку, едущую на скорости тридцать-сорок миль в час. А фура с большой вероятностью ее проломит.

– Нет-нет. Я имею в виду нечто гораздо меньшее, размером с зомби.

– Вряд ли зомби обладают сверхчеловеческой силой, если ты об этом, – ответил Алекс.

– Прости, Алекс, мне следовало выражаться яснее. Я сейчас думаю о сотне вещей за раз, и они все так и норовят первыми сорваться с языка. Я говорю о тысячах зомби, одновременно давящих на стену. Она выдержит?

– Вот черт, об этом я не думал. В смысле, это же только шлакоблоки и цемент. Там нет никакой арматуры. Через каждые двадцать футов стоят столбы, и они выдержат, потому что вкопаны в землю – но нет, если это так формулировать, то стены очень уязвимы. Применив подобную силу, зомби могут повалить целые секции.

Жирная рожа Уилбура скривилась от страха. Это не должно было меня обрадовать, однако обрадовало.

– Что ж, если стены ненадежны, то о воротах и говорить нечего, – вмешался Джед. – Сдается мне, они могут столкнуть автофургон с дороги намного быстрее, чем продавить стену.

– Теперь вы понимаете, о чем я, – с триумфом провозгласил я.

Я почти видел, как крутятся колесики и шестеренки в голове Алекса. Он начал быстро повторять свой «список покупок», необходимых для укрепления наших позиций.

Джед хотел еще немного поговорить после окончания собрания. И я тоже. Мысль о праздной болтовне на тему зомби казалась намного более привлекательной, чем ужасная реальность, ожидающая меня дома. Однако долг отца – быть со своей семьей в тяжелые времена, и я не собирался нарушать это правило. Холодный воздух ничуть не взбодрил меня по дороге к дому.

Джастина перенесли из ванны в мой кабинет и уложили на кушетку. Вокруг него опять столпилась куча народу. Под грудой одеял он выглядел еще хуже. Мой старший сын как-то угас – вот самое подходящее слово. Трейси все еще несла вахту рядом с ним.

– Все вон, – выдавил я.

Казалось, все потерялись в собственных мыслях и были так далеко, что даже не поняли, что кто-то заговорил.

Я чуть повысил голос.

– Выходите. СЕЙЧАС ЖЕ!

В качестве восклицательного знака я стукнул ладонью по стене. Это привлекло их внимание. Пол положил руки на плечи Эрин и помог ей встать. Брендон, Тревис и Томми вышли сразу за ними. Остались лишь Трейси и Николь, прижавшаяся к матери.

– Я его не оставлю, – спокойно проговорила Трейси, не поднимая глаз.

Помолчав, она добавила тем же уверенным тоном:

– Ты просто хочешь его застрелить.

Я внутренне содрогнулся.

– Трейси, – начал я, пытаясь обнять ее, но она сердито меня оттолкнула.

– Ты не можешь его убить, – умоляюще сказала жена, на сей раз глядя прямо мне в глаза.

МОЕ сердце грянулось об пол, и на него тут же наступил увесистый бегемот. Я не мог ничего ей ответить. Какие слова могли оправдать то, что я собирался сделать через несколько жалких минут?

– Николь, пожалуйста, проводи свою мать в кровать, – попросил я.

И, впервые за свою жизнь, Николь выполнила мою просьбу безо всяких споров и возражений. Увы, мне бы хотелось, чтобы это вошло в привычку в совершенно иных обстоятельствах. Но мне нужно было, чтобы что-то или кто-то помог мне спрыгнуть с этой сумасшедшей карусели. Запирая на замок дверь кабинета, я слышал удаляющиеся рыдания Трейси. Джастин, к счастью, не осознавал всего творящегося вокруг него безумия. Я вытащил из наплечной кобуры девятимиллиметровый глок. Глаза немедленно наполнились слезами. Мне так хотелось, чтобы все поскорее закончилось! Даже больше, чем когда мне было одиннадцать лет, и предстояло сделать устный разбор книги перед всем классом. В те времена я страдал от чудовищного страха перед публичными выступлениями, и целые недели дрожал в предчувствии рокового дня. Но сейчас все было намного, намного хуже.

Я решил, что если проведу несколько лишних минут с сыном, это никому не повредит, поэтому уселся в кресло в пяти футах от него. Так, глядя на его распухшее лицо, я просидел всю ночь до рассвета. Я проигрывал в голове все счастливые и не слишком счастливые минуты, которые мы, семья Тальботов, пережили и перетерпели за эти годы. И все же, когда солнце медленно, неуклонно начало подниматься над горизонтом, я понял, что ничуть не ближе к окончательному решению, чем в тот момент, когда выгнал всех из комнаты. Я уже давно отложил глок на стол, опасаясь, что многу нечаянно прострелить себе ногу, если задремлю. Но, хотя я и отчаянно устал, сон никак не приходил.

Джастин открыл глаза и посмотрел на меня. Что он видел: родного отца или аппетитный утренний перекус? Опухоль, кажется, чуть сошла с его лица, но глаза запали еще глубже. Его рот открылся. От верхнего неба до языка тянулись тонкие, липкие нити слюны. Не отводя взгляда от сына, я слепо потянулся к глоку, который отложил в сторону несколько часов назад.

«Господи, почему я не сделал этого, пока его глаза были закрыты?!»