Золушка. Жизнь после бала

– Черт побери! – мне стало ужасно стыдно. Ну почему дьявол принес папашу не раньше и не позже?

Кинулась к окну. Как я и подозревала, он садился в машину к генеральному, что-то настойчиво приговаривая. Бабушка забрала у меня из рук розу, и я только сейчас поняла, что так и держала ее в руках.

– Пальто сними. И перестань паниковать. Все равно теперь ничего не поправить.

Не поправить? Я вынула телефон из сумочки и нашла номер, по которому звонил мне Олег Геннадьевич. Он ответил сразу.

– Не волнуйся, дорогая, у меня все хорошо.

Несколько растерявшись от этого «дорогая», я тем не менее предупредила:

– Вы на папашины провокации не поддавайтесь, пожалуйста. У него тьма неприкаянных, обиженных и страдающих. Это главным образом жалкие выпивохи.

– «Ты», моя дорогая, – со смешком поправил меня Олег Геннадьевич, – не волнуйся, я уже все понял. Но несколько мудрых советов я ему все же дал. В смысле кто, где и когда помогает тем, кто в самом деле нуждается в помощи. Спокойной ночи!

Он отключился, а я уже спокойно сняв пальто, пояснила вопросительно глядящей на меня бабушке:

– Олег Геннадьевич уже все понял.

– Было бы странно, если бы он не разобрался в ситуации. Вы с ним обо мне говорили?

– В том-то и дело, что нет. И откуда он узнал и номер моего телефона, и твое имя, не представляю.

– Да, возможности больших руководителей впечатляют, – задумчиво констатировала бабушка. И нетерпеливо потребовала: – Рассказывай давай, как было, а то я от любопытства просто умираю.

Я рассказала все, не упустив того, что он настаивает, чтоб я называла его по имени и на «ты».

– А я не могу! Просто не могу! У меня язык не поворачивается!

– Привыкнешь, – бабушку это не обеспокоило. – А еще вы куда-то пойдете?

– Пригласил прокатиться на лыжах по лесу. В следующую субботу поедем на лыжную базу, если будет хорошая погода.

– Сразу видно, что мужик спортивный. Форму держит, не расплылся, как половина наших начальничков. Но ты в чем пойдешь-то?

– В старом лыжном костюме. Он вполне приличный. Новый покупать не собираюсь! – бабушка несогласно покачала головой, но спорить не стала. – А лыжи напрокат возьму. Мы же на лыжную базу поедем, там они наверняка есть.

Мы еще немного поговорили, потом бабушка ушла, сославшись на усталость. А я осталась перебирать в голове события сегодняшнего дня и пыталась определить, как мне к ним относиться. Решив остановиться на чудном словечке «нейтрально», уснула, видя во сне вовсе не Олега Геннадьевича.

Неделя промелькнула, как обычно нечувствительно. Как у Ролана Быкова: «встал-лег, встал-лег», и недели нет. С генеральным мы несколько раз сталкивались в фойе, один раз в коридоре. Поскольку рядом находились люди, он ничего конфузящего меня себе не позволял. Никаких подмигиваний, неуместных улыбок и обращений на «ты».

Но смотрел пристально и серьезно. От этих проникновенных взглядов мне становилось не по себе, и я старалась лишний раз из кабинета не выходить. Последний раз он попался мне навстречу в четверг, когда мы с Марьей Ивановной шли с булками из буфета. Он ответил на наше общее приветствие и слегка улыбнулся, глядя на меня.

Сделал он это зря, потому что ушлая Марья Ивановна, едва мы с ней отошли на приличное от него расстояние, нервно спросила:

– С чего он тебе улыбается?

Пришлось сделать вид, что я не в курсе:

– Улыбается? Не заметила.

– Врать ты не умеешь. И не пытайся даже. Скажи уж правду, знаешь же, что я никому не скажу.

А вот этого я как раз и не знала. Все самые животрепещущие новости из жизни конторы приносила нам она. Поэтому постаралась как можно достовернее отмазаться:

– Я в самом деле не знаю, чего он улыбается. Может, ему по итогам проверки премию дали?

Марья Ивановна недовольно фыркнула.

– Да ему от этих премий ни холодно, ни жарко. Он на откаты живет. И живет неплохо. Там миллионы крутятся, сама знаешь. И улыбался он тебе, конкретно. И ласково так. Ох, смотри, Катерина, не сглупи. Он тебя домогается, я ведь вижу. Оно тебе надо?

Я тихонько вздохнула. Оно мне, однозначно, не надо, но куда деваться? К тому же бабушка права – надо мне уже как-то в жизни устраиваться. Хоть ужасно не хочется. Нет, я неправильно сформулировала: мне с Олегом Геннадьевичем жизнь устраивать не хочется. вот если бы с…

Но тут же эти глупые мечтанья прекратила. Практичнее надо быть. Реально смотреть на свое место в этой жизни, другой-то уж точно не будет.

Марья Ивановна хотела мне еще что-то сказать, но мы уже зашли в отдел, и она расспросы и поучения прекратила – у нас сидела Вера Гавриловна, хмуро поглядывающая на часы.

Поругала слегка за самовольную отлучку, дала задание и ушла. Мы принялись за работу, и тут вдруг я подумала: а почему Олег Геннадьевич мне не звонит? Ведь мой телефон у него есть? И тут же догадалась: он хочет, чтобы я успокоилась и привыкла к мысли о нем. Что ж, в какой-то мере ему это удалось, я в самом деле думала о нем без прежней панической дрожи во всем теле. Но все равно мне с ним никуда идти не хотелось.

И вот только я об этом подумала, раздался звонок, причем по местной линии. Сглазила!