Золушка. Жизнь после бала

А вот надо слушать свою интуицию! Не хотела идти на новогодний корпоратив, и не надо было идти! Но совесть тихо прошептала: ты же пошла на него только из-за Макса. Нечего уж прикидываться! Я вздохнула. Ну, пусть так. Но все равно пошла зря.

Дошли до раздачи, взяли салаты, ленивые голубцы с гарниром из овощей и учапали в отдел – все столики были заняты. Их вообще было слишком мало, не рассчитан наш скромный буфетик на такой наплыв народу.

В отделе сидела Марья Ивановна и доедала принесенный из дому борщ. Пахло так вкусно, что я быстренько принялась за салат. Даже голодная понимала, что не вкусный он. Да, это не дома. В принципе, все овощи были свежими, просто невкусно приготовленными. Бабушка бы сказала «без души».

– Надо будет проветрить комнату как следует, – Марья Ивановна помахала ладонью над пустой тарелкой, разгоняя запах. – Сильно пахнет?

– Еще как! – согласилась я, переходя к голубцам. – А что?

– Да тут без вас Вера Гавриловна заглянула, предупредила, чтоб едой не пахло. Вишь, Олег Геннадьевич на планерке возмущался, что у нас обстановка нерабочая.

– А сам-то он где ест? – я не раз видела, как его секретарша Элеонора Павловна таскала продукты в кабинет генерального. – Не у себя, что ли? Ему можно, нам нельзя? – и с чего это я вдруг вздумала бороться за справедливость?

– Он в личной комнате ест, – уточнила Лиза. – Ему можно.

Я испуганно замолчала, вспомнив, что мне вполне светит рандеву в этой самой комнате.

– Что позволено Юпитеру, не позволено быку, – снисходительно поделилась с нами, необразованными, своими глубокими знаниями римской мифологии Марья Ивановна. – Так что проще окно открыть и проветрить как следует.

Мы с Лизой не возражали. Проветрить, так проветрить. Поели, настежь распахнули окно, вышли в коридор. Постояли минут пять, зашли обратно. Стужа, как на улице. Окно закрыли и закутались, кто во что мог. Я лично в теплую толстую кофту из домашней пряжи. Остальные тоже понадевали, у кого что было.

Только мы устроились, заплыла Любовь Николаевна. Скинула шубку, осталась в полупрозрачной кофточке, явно не согревающей ее роскошное тело. Села за свой стол и только потом поняла, что в отделе уж как-то слишком холодно.

– Зачем кабинет выстудили? – обвиняющее заявила она, судорожно ища в тумбочке шаль.

– Приказ генерального исполняли, – ехидненько ответила Марья Ивановна. – Чтоб едой не пахло.

Любовь Николаевна как-то скабрезно хихикнула, и мы догадались, что на ее обеде присутствовало нечто алкогольное, причем с приличной крепостью.

– Кофе испить не желаете, Любовь Николаевна? – жестко произнесла наш главный специалист. – Черненького, без сахара?

Любовь Николаевна утомленно прикрыла глаза.

– А что, надо?

– Надо, батенька, надо! И желательно поскорее, пока Вера Гавриловна не зашла.

Я потянула носом. Запах от Любови Николаевны уже распространился по кабинету. Пахло чем-то вроде коньяка, точно определить не берусь, не моя это сфера. А уж если учуяла я, то начальница засечет точно. У нее обоняние как у волка. Или ищейки. Ее по следу преступников пускать можно. Результат гарантирован.

Любовь Николаевна расслабленно поднялась и отправилась к кухонному уголку. Налила воды, щелкнула кнопкой чайника. И все это как-то странно подхихикивая.

Стараясь на нее не смотреть, я взялась за работу, и тут на моем столе зазвонил телефон.

В груди все замерло, в ушах, наоборот, зашумело. Медленно поворачиваюсь и смотрю, кто звонит. Генеральный! Что ж, предчувствия меня не обманули. Медленно, очень медленно поднимаю трубку и шепчу вмиг пересохшими губами:

– Здравствуйте, Олег Геннадьевич.

– Добрый день, Катерина Георгиевна. Если вы не очень заняты, подойдите ко мне, будьте так добры. – И отключился, не дожидаясь ответа.

– Буду, буду! – сердито бурчу мертвой трубке и очень осторожно, как стеклянную, кладу ее на место. – Куда ж я денусь!

Поднимаю голову и вижу, что все мои соседки внимательно смотрят на меня. В голову тут же ударило неприятное тепло. Краснею, как помидор краснею! Невиноватая я, так с чего бы это? Но ничего не поделаешь, физиологическая особенность. Краснею при малейшем волнении. А тут волнение нешуточное.

Даже если бы у Олега Геннадьевича в отношении меня не было никаких собственнических планов, я все равно бы волновалась, все же генеральный, это не шутки. А сейчас, когда мне светило неприличное предложение, я и вовсе чувствовала себя идущей на аутодафе. На костер, одним словом.

– Может, тебе не ходить? – мрачно спросила Лизонька, глядя на меня прищуренными глазами. – Может, тебе плохо стало?

Интересно, откуда они узнали, куда я иду? Я вроде никому этого не говорила.

– Ты с ним поздоровалась и по имени назвала, – пояснила Лиза моим озадаченным глазкам. – Не ходи, а?

Я пожала плечами.

– Что мне от него, под стол прятаться, что ли? Я ведь не младенец, а вполне взрослая дама. Старая дева уже. Так что схожу, узнаю, чего ему от меня надо.

Любовь Николаевна заливисто расхохоталась.

– Иди, иди, голубушка! Может, и статус старой девы потеряешь. Глядишь, и начальником отдела станешь. Меня к себе возьмешь. Главным специалистом.