Золушка 101

  Алексей вдохнул полной грудью и засунув руки в карманы джинсов, постоял на крыльце. Если закрыть глаза, то словно и не было последних десяти лет. Или он ушёл раньше? Мужчина прислушался к умиротворённому шуму деревьев в саду. Затем поглядел, как покачивались белые резные качели, а под ними валялась одна из игрушек близнецов. Громов подошёл к ним, наклонился и поднял куклу. Судя по бешеным ярким краскам - это собственность Юльки, что и было написано фломастером прямо на лбу пластиковой девицы с малиновыми волосами. Старшим дочерям Натальи было по пять лет. Сейчас мачеха решила увеличить число шумной мелочи в доме и ждала прибавления. Врачи обещали сына.

  - Здравствуй, Айвенго, - прозвучал за спиной мелодичный голос.

  - Хватит меня так называть, - проворчал Алексей, поворачиваясь к хозяйке дома.

  - Рыцарь, лишённый наследства... - потянула мачеха, - есть хочешь? Конечно хочешь.

  Миловидная блондинка погладила свой внушительный живот и, охая, направилась обратно к крыльцу. Она не дала ему и рта открыть! Громов нехотя прошёл следом, оказываясь в нижней гостиной.

  - Идём, - велела мачеха, - посмотрю, как ты ешь, люблю, когда дети хорошо едят...

  - Ну всё, прекрати, - нахмурился 'пасынок', - я старше тебя на пять лет. Какого чёрта ты носишься со мной, как мамочка?

  Нижняя губка мачехи задрожала, и она шмыгнула носом, а затем прошествовала на кухню. Причём, сначала туда вошёл её живот, а затем уж и его хозяйка. Женщина заправила за уши короткие пряди, и тяжело опустилась на стул. Сонно зевая, она наблюдала, как Алексей, вместо того, чтоб поесть, опустошил половину графина с водой. Жажда мучила его весь вечер.

  - Как твоя спина? - участливо поинтересовалась Наталья.

  - Лучше, чем твоя, - Громов наклонился к ней и чмокнул в светлую макушку.

  - Ешь, давай! - довольная, она продолжила ворчать, привычно поглаживая живот.

  Алексей открыл холодильник, и вытащил первое, что попалось из продуктов, сооружая из них бутерброд. Он откусил его, и прислонился спиной к стене, поглядывая на Наталью.

  - Где ты остановился? Я могу помочь...

  - Наташ, - пасынок отложил кусок хлеба с сыром на край стола, и она поджала губы, ругая себя за то, что не сдержалась.

  Вот дурной язык! Могла ведь начать разговор, когда он доест! Глупая!

  - Слушай, я одна есть не могу, токсикоз замучил, мне нужно, чтобы кто-то жевал рядом. Думаешь, я тебя из доброты душевной позвала? Ешь! Иначе моя голодная смерть будет на твоей совести! - мачеха, кряхтя, поднялась и потянулась за сыром, откусывая его прямо с куска.

  Алексей скривился, скептически глядя на её попытки проглотить сухой кусок, и пододвинул женщине стакан с водой.

  - Ты жалкая врунья, - усмехнулся он, но к еде так и не притронулся.

  - Он волнуется, Лёш, - внезапно сменила разговор Наталья, - хватит избегать друг друга...

  - Ты меня за этим домой позвала? - нахмурился Громов, - я не желаю говорить о нас с отцом.

  - Кто впустил в мой дом этого предателя?! - раздался в дверях возмущённый мужской голос.

   - Ты сказала, что его нет дома... - мрачно отозвался Алексей.

  Он повернул голову, встречаясь взглядом с отцом. Хозяин дома яростно махнул рукой в сторону входных дверей.

  - Вон!! - выкрикнул Михаил.

  Громов ничего не ответил, просто молча, пошёл к выходу.

  - Давайте мирно поговорим! - Наталья заметалась, оказываясь меж двух огней, и виновато улыбнулась, - поужинаем...

  Видя, что оба мужчины поглядели на неё как на сумасшедшую, она схватилась за живот.

  - Ох!... О-ох! О-хо-хо-х! - бездарно изображая, что сейчас родит, мачеха одним глазком подглядывала за ними.

  Алексей покачал головой, и так же молча, покинул отцовский дом. Стоило дверям за ним закрыться, Михаил развернулся к жене.

  - Не смей больше приглашать его в мой дом!

  - Это и его дом тоже! Он страдает. Виду не показывает, но я чувствую, - кинулась защищать пасынка Наталья.

  - Этот мальчишка неисправим! Он... он! - отец нервно пригладил короткие волосы, на его висках уже серебрилась седина, а в уголках глаз пролегли тревожные морщинки.

  Это был статный мужчина, крепкий и полный сил, именно такое впечатление создавалось при первом впечатлении. Но жена знала, сколько бессонных ночей провёл Михаил Громов, и чего ему стоили последние месяцы. Очередная попытка свести отца с сыном провалилась. Она поджала губы и хлопнула маленькой ладонью по столу.

   - Я верю в него. Он сможет. Он обязательно справится!

  - А я молюсь о том, чтоб этого не случилось... - глухо отозвался муж.

  - Миш, ну нельзя так! - застонала Наталья, - ему тяжело!

  - 'Нельзя' отцу хоронить своих детей, Натали! - мрачно ответил Михаил, - вот это действительно 'нельзя'! Я устал дёргаться, каждый раз, когда по ночам звонит телефон.

  - Миш!

  - Иди спать!

  Женщина расстроенно вздохнула, отмахнулась от мужа и, шмыгнув носом, поднялась со стула.

  - И ты иди... поздно уже, - она поглядела на окна и снова вздохнула.

  ***

  Знал, знал же, что не нужно тянуться сюда! Какого лешего поддался?! Алексей пнул бордюр и побрёл дальше по пустынной улице. Под одним из фонарей кинул взгляд на часы. Почти двенадцать ночи... Проклятье, вставать через пять часов.