Золотые яблоки Солнца

Он подошел к развязке клеверного типа, в молчании стоявшей на перекрестье двух шоссе. Днем здесь бурлил поток машин, кипели заправки, и автомобили, как скарабеи, сновали, меняясь местами, дымя выхлопными трубами, разбегались домой, на все четыре стороны. Сейчас они опустели, словно русла пересохших рек, чьи каменные ложа покоились под светом луны.

Свернув в переулок, он пошел домой кружным путем. Ему оставалось пройти всего квартал, когда из-за поворота внезапно показался одинокий автомобиль, ослепивший его ярким, белым лучом прожектора. Он замер, совсем как сбитый с толку мотылек, и шагнул ему навстречу.

Его окликнул металлический голос:

– Стоять! Оставаться на месте! Не двигаться!

Он остановился.

– Руки вверх!

– Но… – возразил он.

– Руки вверх, или мы будем стрелять!

Разумеется, это полиция – но какой же невероятной была эта встреча для трехмиллионного города, где осталась всего одна патрульная машина! Еще в 2052 году, сразу после выборов, их количество сократили с трех до одной. Преступность сходила на нет, и в полиции больше не нуждались – лишь этот автомобиль все еще катил и катил по пустынным улицам.

– Ваше имя? – В шепоте машины слышался металл.

Свет мешал ему разглядеть людей внутри.

– Леонард Мид, – ответил он.

– Говорите громче!

– Леонард Мид!

– Род занятий и профессия?

– Полагаю, можно считать меня писателем.

– Без профессии. – Патрульная машина словно говорила сама с собой. Луч света пригвоздил его к месту, как игла, пробившая грудь музейного экспоната.

– Можно и так сказать, – согласился Мид. Он уже много лет ничего не писал. Больше не продавали ни журналов, ни книг. По вечерам средоточием жизни были дома-гробницы, где у телевизоров, будто мертвецы, сидели люди, и свет с цветных экранов падал на их лица, не касаясь их.

– Без профессии, – как фонограф, прошипел голос. – Что вы делаете снаружи?

– Гуляю, – ответил Леонард Мид.

– Гуляете!

– Просто гуляю, – бесхитростно повторил он, чувствуя, как по лицу пробежал холодок.

– Просто гуляете? Гуляете?!

– Да, сэр.

– Куда направляетесь? С какой целью?

– Дышу воздухом. Смотрю по сторонам.

– Ваш адрес?

– Юг, Сент-Джеймс-стрит, дом одиннадцать.

– У вас дома есть воздух, чтобы дышать им? Есть кондиционер, мистер Мид?

– Да.

– У вас дома есть телевизор, чтобы смотреть его?

– Нет.

– Нет? – Голос умолк, и в потрескивавшем молчании слышалось обвинение.

– Вы женаты, мистер Мид?

– Нет.

– Не женат, – проговорил голос за ослепительным лучом. Высоко в небе, среди звезд ярко сияла луна, и дома вокруг были серыми, безмолвными.

– Я никому не был нужен, – уточнил Леонард Мид, улыбаясь.

– Не говорите, пока к вам не обратятся!

Леонард Мид ждал в холодной ночи.

– Просто гуляете, мистер Мид?

– Да.

– Но вы не объяснили, с какой целью.

– Я же сказал: дышу воздухом, осматриваюсь, просто прогуливаюсь.

– Вы часто так делаете?

– Каждую ночь, уже много лет.

Полицейский автомобиль стоял посреди улицы, и в его радиоглотке слышалось слабое гудение.

– Что ж, мистер Мид, – раздался голос.

– Это все? – вежливо спросил он.

– Да, – ответил голос. – Сюда. – Раздался вздох, затем щелчок. Широко распахнулась задняя дверь.

– Садитесь.

– Подождите, я же ничего не сделал!

– Садитесь.

– Я протестую!

– Мистер Мид.

Неверным шагом, как пьяный, он направился к машине. Заглянул в лобовое стекло. Как он и ожидал, там никого не было – в автомобиле никто не сидел.

– Садитесь.

Опершись на дверь, он смотрел на заднее сиденье – маленькую тюремную камеру с черными решетками. Оттуда пахло кованой сталью. Оттуда сильно пахло антисептиком; пахло чистотой, жесткостью, металлом. Там не было ничего мягкого.

– Если бы вы были женаты, жена могла бы предоставить вам алиби, – проговорил железный голос. – Но…

– Куда вы меня везете?

Машина медлила с ответом, а точнее, слабо жужжала, щелкая, словно где-то там электрические глаза считывали данные с перфокарт.

– В Психиатрический центр изучения регрессивных наклонностей.

Он сел в машину. С глухим стуком захлопнулась дверь. Патрульный автомобиль катился по ночным улицам, лампы ближнего света освещали его путь.

Минуту спустя они миновали дом – единственный во всем темном городе, – где ярко горели огни и желтые квадраты окон лучились теплом среди холодного мрака.

– Это мой дом, – сказал Леонард Мид.

Ему никто не ответил.

Машина катилась по дорогам, пустым, как русла мертвых рек, все дальше и дальше, оставляя позади безлюдные улицы и тротуары, и не было больше ни звука, ни движения в этой стылой ноябрьской ночи.

Апрельская ведьма

1952

В звездном небе над долинами, над рекой, над прудом и дорогой летела Сеси. Невидимая, как свежие весенние ветра, свежая, как аромат клевера на сумеречных полях. Она парила в голубках, мягких, как мех горностая, приземлялась на кроны деревьев, жила в цветках, чьи лепестки падали, словно дождь, под дуновением ветерка. Зеленой, холодной, как мята, лягушкой она ютилась у сверкающей заводи. Кудлатым псом она семенила и лаяла, и эхом ей откликались другие в далеких дворах. Она жила в молодых апрельских травах, в сладких, чистых ручьях, бежавших из терпкой земли.