Золотой выстрел

– Так решения принимались в Генеральной прокуратуре, a сам генеральный постоянно глядит в рот президенту и ждет, чего тот скажет. – Алексеев не хотел бы рассуждать дальше на эту тему, но уже сказанное требовало продолжения, которого от него ждали собеседники. Это ведь тоже – своего рода тест на прочность губернаторской позиции: как он отреагирует на присылку варяга. – Я думаю, ничего страшного или оскорбительного для нас тут нет. Пусть роет.

– С одной стороны так, – кивнул Монахов. – А с другой – вроде как недоверие. Новая-то метла в угро, поди, еще и не освоилась, а тут нате вам!

– Не надо, Савелий Иванович, – поморщился Алексеев, – казаться большим католиком, чем папа римский. Или у вас тут имеется свой личный интерес?

Он заметил, как Монахов искоса глянул на Тютюнника и отвернулся, неопределенно пожав плечами. Мол, нужно мне это все как зайцу стоп-сигнал. Не ответил на вопрос. Но Алексеев понял несказанное. Ну еще бы, стал бы «пахан» поднимать вопрос о следователе из Москвы, если бы сам не имел к делу отношения! Фигуры и Вараввы, и Каждана не были интересны Родиону Алексеевичу. поскольку серьезной опасности для него не представляли. Но раз их убрали, причем обоих и довольно дружно, – значит, кому-то они крепко наступили на мозоль. С другой стороны, концерн «Северо-Запад» – серьезный конкурент на рынке. А раз так, то и заказчика надо искать в верхних сферах, возможно что и в Москве. Оттого, поди, и Генпрокуратура так оживилась. Но сказал он другое:

– Я вспомнил, по молодости дело было… Работал в одном объединении. Много туда молодежи пришло, толковые ребята. А вот с шефом не повезло. Такая сволочь оказался! Дышать не давал. Думали, соображали, чего делать. Жаловаться? Так он у начальства в большой чести. Коллективную телегу накатать? А в ту пору за организацию «коллективки» органы могли так жопу надрать, что, как ты говоришь, Юрий Львович, мало не покажется. Короче, придумали. Молодые же, повторяю, все были. Уговорили одну девку – вот такая была оторва! – Алексеев показал большой палец. – Сказали, что ее физиономия нигде фигурировать не будет. Согласилась. Прошла неделька-другая, она и говорит: «Готов, созрел полностью». Ну, поработали мы в отсутствие шефа в его кабинете, народ-то хоть и молодой, но опытный, с тонкой прибористикой дела имели. А тут и она, красотка наша. Завалила она нашего сукиного сына на его же письменный стол и так ловко отодрала, что наша кинокамера на его выпученных глазах сосредоточилась. Ну и на ее ляжках. Словом, вышло все в самом лучшем виде. – Алексеев заулыбался, отдавшись приятным воспоминаниям.

– Ну и что дальше? – плыл в улыбке и Тютюнник. – Шантаж?

– Да какой, к черту, шантаж? Просто показали ему пару фоток, наиболее выразительных, и сказали: решай сам. И он, понимая, что от нас снисхождения не дождется, сам подал заявление. Такой вот был случай. А еще говорят бывалые охотники, что если у щенка над ухом неожиданно выстрелить, он на всю жизнь в душе испуг затаит и никаким уже охотничьим псом не вырастет. К чему. А к тому, что способы бывают разные… На кого что действует. Кто бабы своей боится, а кто начальственного гнева. Кому достаточно над ухом пальнуть, а кому и по сусалам разок съездить. А крайности… они, думаю, нам ни к чему. Но это я так. Вы сами взрослые мужики, знаете, чего вам бояться, а на что надо просто шикнуть погромче. Как на пса шелудивого.

Не любил Родион Алексеевич давать прямые советы, люди сами думать должны. А дойдет до них или нет, это уже их забота.

– Согласен с тобой, Родион Алексеевич, – сказал Монахов. – Во всем нужен порядок… Я вот тут тоже прикидывал, как бы это мне половчее, без болтовни лишней, начать помаленьку порядок в нашем порту наводить… Уж больно много там чуждого народу! Ни тебе дисциплины – финансовую имею в виду – ни хороших поступлений в городскую казну. А те крохи, уж извините, они ж курам на смех! Или – проценты. Да разве они такими должны быть? Непорядок.

– А что, как считаешь, Юрий Львович? Прав ведь по-своему Савелий-то Иваныч! Давно пора. Руки все не доходят.

– Согласен. Заодно и разборки прекратятся. А то сделали из нас, понимаешь, криминальную столицу! Да и хозяина на это дело лучше Савелия Ивановича мы вряд ли сыщем.

– Ну что ж, тогда заметано, – улыбнулся Алексеев, хотя в душе у него скребли кошки. Но он твердо знал, что в больших делах, в главном, всегда надо вовремя чем-то поступиться.

– Вот за что уважаю тебя, Родион Алексеич! – воскликнул Монахов. – Деловой ты мужик. Не тянешь, не крутишь, мозги, извини, не засераешь. Давай, хочу за твое здоровье! Как говорится, ты… ну и мы! Можешь рассчитывать…

…Возвращаясь восвояси из гостеприимного дома Монахова, Алексеев все обдумывал засевшую в его мозгу фразу – беспокойную, словно гвоздь: «Можешь рассчитывать…» Интересно, на что?

На то, что бандиты уберут с дороги всех его соперников?

Что все в городе останется как было за четыре года его губернаторства? Иначе говоря, что новый срок его власти уже обеспечен?