“Золотой осел" Апулея. Архетип трансформации

Когда она пересекает реку подземного мира на лодке Харона, тонущий старик, почти мертвый, молит её сжалиться над ним. Но она не должна прислушиваться к жалостным крикам о помощи. Женщина естественным образом склонна к заботе, уходу и жалости ко всем. Всякий раз, когда есть раненое существо или что-то, задевающее естественный, женский, материнский инстинкт, она хочет оказать поддержку. Отказать этому старому калеке женщине гораздо труднее, чем мужчине. Не испытывать сентиментальных чувств к обреченному и уходящему, очень трудно. Это также относится и к анализу: невротический подход анализанда естественным образом требует жалости, но эта-то жалость и означает поддержание жизни в умирающем или уже мертвом. Жалость и любовь в практической жизни очень трудно сочетать с пренебрежительной «жестокостью», позволяющей умереть обреченному. Гораздо проще исполниться чувства и предаться женской склонности к симпатии. Для самого доктора может оказаться болезненным держать в руке «нож» и, не слушая криков «пациента», вырезать неверный подход. Естественно, то же самое относится к содержанию бессознательного, которые уже отжили. Не следует впадать в ретроспективную сентиментальность, нужно продолжать жить, «пусть мертвые погребают своих мертвецов». Психея игнорирует этого старика, и Харон перевозит её через реку.

Харон здесь появляется к обычном античном облике, как скупой старик со сварливым характером, который берет с собой только тех, кто может заплатить. Он, в некотором смысле, негативная персонификация того, что Юнг называл «трансцендентной функцией»[84]. Под ней Юнг подразумевал способность бессознательного создавать символы. Она «трансцендентная», так как не только недоступна для понимания сознанием, но и является единственным средством перехода от одного психического состояния к другому при помощи символа. Отсюда перевозчик! Если бы трансцендентная функция психики не помогала нам переходить к новым подходам, создавая символ, действующий в двух мирах, будучи ассоциирован как с настоящим психическим состоянием, так и с будущим, мы бы навечно застряли в обретенном состоянии сознания. «Habentibus symbolum facilis est transitus»[85]. Часто в анализе бывает так, что человек перерастает старое состояние, но чувствует себя сбитым с толку новизной. В этом интервале или вакууме можно лишь придерживаться цепочки символов, которые порождает бессознательное, то есть, собственных снов, которые никогда не подводят, безопасно переводя нас к новому жизненному подходу. Однако, эта стадия между двумя мирами сознания и бессознательного также связана с состоянием сжатия, депрессии и цепляния за мелочи.

У Харона есть египетская параллель в виде Ахаранта или Акеру, который из-за сходства имени отождествлялся с Хароном в синкретической греко-римской египетской религии[86]. Но Акеру имеет более позитивную функцию в Египте. Его изображают как простого крестьянина, который сеет и жнет пшеницу, и потому во многих текстах египетских гробниц считается посредником при воскрешении. Следовательно, можно сказать, что «перевозчик», который с экстравертной точки зрения рассматривается негативно, так как его появление связано с затемнением сознания, и только сны производят символы, переводя на другой берег, египтянами рассматривался более позитивно в связи с интровертностью их цивилизации. Они видели здесь сеяние пшеницы, которая исчезает в земле и снова пробуждается к жизни. Иисус ссылается на ту же мистерию Осириса, говоря о «воскрешении» зерна[87].

Распространенное в античности верование, что Харону требуются деньги, тоже можно рассмотреть в этом свете: в большинстве гробниц античности у мертвых под языком была монетка для Харона, который иначе оставил бы их на берегу между двумя мирами. Это показывает, что трансцендентная функция нуждается в минимуме сознательного либидо. Целительная функция бессознательного не может перевести нас «на другой берег», если мы не отдаем либидо, то есть сознательное внимание. Особенно трагично это видеть в людях, которые лет двадцать тянули свою жизнь, в тайне ужасно страдая от невротического симптома. Такие люди застревали на берегу, потому что у них не было денег для Харона. У них не было верных инструкций или инстинкта, или благородства, чтобы ему следовать.